— Ты погубил меня! — рыдала Энджи. — Твое богатство украло у меня счастье! Я никому не нужна. Меня никто не любит. Папа, почему?!
Сэм Уэлбрук сидел под палящим солнцем в своем цветущем субтропическом саду; он был богат, властен над сотнями людей; у него в постели перебывало великое множество женщин всех рас и цветов; он был бы счастлив — если бы у него не было дочери. Отцовство может иногда превратиться в пытку; даже для миллионера.
«Любовь нельзя купить», — пели когда-то «Битлз», как раз в то время, о котором я рассказываю. Но они были лишь отчасти правы. Опыт человечества доказывает, что лишь женщинам не удается купить любовь за деньги; мужчинам это вполне под силу. Как несправедлив мир!
— Это все ты виноват, — продолжала Энджи, не давая отцу ответить ни слова, ни слова из того, что он мог ответить ей: что ее невозможно любить, потому что невозможно, она просто такой родилась.
— Ну, ну… — беспомощно попытался утихомирить дочь Сэм, и чернокожий дворецкий Тоби наполнил вновь его бокал. — Что там новенького?
— Я расскажу тебе, что новенького, — злобно начала Энджи. Она быстро собралась с мыслями, как и всегда, когда дело касалось денег. — Леонардос покатился под гору, и нам нужно как можно быстрее изъять свою долю.
— Кто тебя оскорбил?
— О, это не личное. Просто я знаю, что сэр Лэрри Пэтт — старый дурак, а Клиффорд Уэксфорд — жулик, который ни черта не смыслит в искусстве…
— А что?..
— Подожди, папа. Оставь эти вопросы для моего решения. Ты профан и провинциал для них. Дело в том, что они вдвоем истратили на дурацкое шоу миллионы. Сейчас никого не завлечешь картинками, на которых тысячи людских душ гибнут в аду: старые мастера не модны. Есть множество новых. И если Леонардос занимается искусством, то нужно продвигать модернистов, а не выставлять грешников в аду или Высший Суд. Кому это теперь нужно?
— Клиффорду Уэксфорду, — ответил безошибочно Сэм Уэлбрук. У него было безупречное чутье. Он не тратил даром свои деньги.
— Делай, как я тебе сказала! — завопила Энджи. — Ты что, хочешь погубить свое состояние?!
Энджи ни мало не волновалась за истекшее время и оплату звонка. Это был телефон галереи Леонардос. У нее не было ни малейшего желания оплачивать счет за переговоры. И здесь мы на время оставим Энджи, упомянув лишь о том, что она отказалась платить за пользование гардеробом на основании того, что ее норковое манто было дурно повешено, отчего на плечах остались вмятины. И не важно, что никому, кроме нее самой, эти вмятины видны не были: она не просто была богачкой, она желала оставаться богатой во всех смыслах.