Более всего был расстроен поведением Клиффорда сэр Лэрри Пэтт: ассистент оставил его одного с рядом крайне важных персон за обедом в «Савойе», и сэру Лэрри пришлось самолично кормить и поить эту свору.
— Самонадеянный щенок, — проговорил в адрес Клиффорда сэр Лэрри Пэтт Марку Чиверсу, своему бывшему однокашнику.
— Но, кажется, шоу удалось, и отзывы будут благоприятные, — ответил Чиверс, человек с хитрыми серыми глазками на багровом лице и козлиной бородой, — благодаря, впрочем, как Босху, так и шампанскому с коктейлями. Поэтому, я думаю, следует простить ему эту шалость. Клиффорд Уэксфорд понимает толк во вкусах публики и знает как ими манипулировать. Мы же не понимаем этого, Лэрри, мы — джентльмены. Он — нет. Поэтому мы нуждаемся в нем.
У Лэрри Пэтта было розовое, ангелоподобное лицо человека, который всю жизнь боролся за общественное благо, волшебным образом совпавшее с его собственным.
— Кажется, вы правы, Марк, — вздохнул сэр Лэрри Пэтт, — хотя мне остается лишь сожалеть о том, что вы правы.
Леди Ровена Пэтт также была разочарована. Она желала за обедом встретиться взглядом своих притворно-застенчивых карих глаз с яркими голубыми глазами Клиффорда. Леди Ровена была пятнадцатью годами моложе своего мужа, но носила на лице родственно-благообразное выражение, хотя лицо, конечно, было гораздо менее изборождено морщинами. Ровена была магистром искусств и писала исследования по византийской архитектуре. Частенько, пока сэр Лэрри полагал, что она работает в музейной библиотеке, Ровена проводила время в постели одного из коллег мужа. Сэр Лэрри, как весьма многие из его поколения, полагал также, что секс — дело сугубо ночное, поэтому не имел ровно никаких подозрений относительно дневных похождений жены. Жизнь коротка, думала леди Ровена, эта маленькая, темненькая, хитренькая особа с тонкой талией, а сэр Лэрри мил, но скучен. Поэтому она была не менее разочарована и раздосадована исчезновением Клиффорда об руку с Хелен, чем Энджи.
Ее интрижка с Клиффордом была вот уже пять лет как закончена, однако это ничего не значило: ни одна женщина средних лет не сможет простить юности столь легкой победы и не сможет смириться с той несправедливостью, что внешность и юность ценятся более, чем ум, стильность, опыт и лоск. Она предоставляла Клиффорду право эскортировать куда угодно Энджи: то был денежный мотив, и никто в этом бы не усомнился. К тому же, денежные причины повсеместно уважаемы приличными людьми. Но Хелен, эта дочь безвестного художника! Это уж слишком.
Ровена подняла свои карие глаза на тучного герра Бозера, который знал о Босхе более, чем кто-либо на свете, — за исключением Клиффорда Уэксфорда, — и сказала: