— Подумаешь! Я в детстве спортивной гимнастикой занималась. Два месяца…
— А чего бросила? — Геннадий смерил меня оценивающим взглядом. — По фактуре подходишь, фигуристая…
Гена обрисовал в воздухе мою фигуру. Получилось что-то среднее между роялем и гитарой.
— Выгнали, — поморщившись, призналась я. — За нарушение спортивного режима. Я однажды принесла на тренировку жабу и выпустила ее в зал. Уверяла всех, что она с минуты на минуту превратится в Василису Прекрасную. Девчонки так верещали! Повисли кто на брусьях, кто на шведской стенке… Роман Шалвович, это наш тренер, очень долго ползал по полу, жабу все ловил. Добросовестно ловил, под каждый мат заглядывал, даже пианино отодвинул.
— И что дальше? — сквозь смех спросил Гена.
— Ничего, — пожала я плечами. — Жаба, наверное, сдохла от нервного перенапряжения, а меня выгнали.
Гена, Клавка и бармен сотрясались от приступов хохота. Я воспользовалась моментом и заказала еще парочку пирожных и сок.
— Больше попыток подружиться со спортом не было? — отсмеявшись, полюбопытствовал инструктор.
— Были, — кивнула я, запихивая эклер в рот. — Да все как-то неудачно. Видно, у спорта на меня аллергия. Ну, не вписываюсь я в стройные ряды физкультурников! Тут уж ничего не поделаешь. Богу, как говорится, богово, а кесарю…
Я безнадежно махнула рукой и доела пирожное. Геннадий снисходительно похлопал меня по плечу. Рука у него оказалась тяжелой, думаю, синяк мне обеспечен.
— Не расстраивайся, Афанасия, — произнес он. — Я тебе помогу.
— А мне? — обиделась Клавдия. — У меня тоже по физкультуре тройка была!
— Клавочка, ради тебя я готов на все! — интимно понизил голос Гена.
«Тьфу, бабник! — мысленно сплюнула я. — Уже на Клавдию глаз положил».
Сестрица, по-моему, была вовсе не против такого поворота событий. Она скромно опустила глазки и глубоко вздохнула. Гена заметил состояние Клавдии и, желая закрепить результаты, сграбастал ее ладошку и принялся усиленно теребить.
«Членовредитель!» — обозлилась я, а вслух сказала:
— Нам пора. Клава, пойдем, дорогая…
Клюквина одарила Геннадия таким пылким многообещающим взглядом, что тот нетерпеливо заерзал на стуле.
— До свидания, Гена! — грудным голосом попрощалась Клавка. — Увидимся послезавтра.
— Ой, девочки, — воскликнул инструктор, — забыл предупредить. Послезавтра на занятия приходите часам к двум. Меня с утра не будет — на похороны утром иду.
— А кто умер? — полюбопытствовала я.
— Друг. Он, кстати, тоже здесь работал.
— Убили?! — картинно всплеснула руками Клюквина и зажала рот ладошкой. Она, как и я, догадалась, о ком идет речь.