— Ага, — подтвердила я, орудуя веником и совком. — Бокалы жалко…
— Плюнь, — посоветовала Клавдия. — У нас еще четыре штуки осталось. Бросай веник, Афоня. Пойдем навестим отчима твоего Коленьки…
Вздохнув, я поплелась одеваться. Через пять минут стало ясно — миссия невыполнима. Наши с Клавдией куртки принимали водные процедуры в ванной. Какое-то время мы с сестрой беззлобно переругивались, пытаясь ответить на вопросы: кто виноват? И что делать? В конце концов, в шкафу отыскалась моя старая дубленка, в которой я зимой выношу мусор (процедура эта, как правило, происходит поздно вечером, когда некого пугать проплешинами на ней), и Клавкино демисезонное пальто без пуговиц и почему-то с отпоротым воротником.
— Ничего, пойдем дворами! — оптимистично воскликнула сестрица, обматывая место, где был воротник, толстым шарфом. — Пуговицы пришивать не буду, запахнусь — и все. Авось в темноте за манто сойдет.
— Точно! — признаюсь, оптимизма Клавдии я не разделяла. — А мое одеяние — за мексиканского тушкана, загнувшегося от старости и облысения. Как бы нас не ограбили в подворотне!
Клюквина хмыкнула, и мы изволили отбыть. В данную минуту мне меньше всего хотелось столкнуться с кем-нибудь из знакомых. Как назло, возле подъезда прогуливался пенсионер Митрич со своим двортерьером по кличке Кузя. И Митрич, и его питомец были так друг ка друга похожи, что пенсионера иногда называли Кузей. Впрочем, дед не обижался, а пес — и подавно.
— Афоня! — обрадовался Митрич. — Чегой-то тебя давно не видать со своей Тырочкой. Кузя скучает!
Пес подтвердил слова хозяина глухим ворчанием. Дело в том, что Кузьма испытывал нежнейшие чувства к моей черепашке. Готова поклясться, при виде нее на морде собаки расцветала почти человеческая улыбка.
Я слегка притормозила, намереваясь вступить в беседу.
— Не сердись, Митрич, — Клюквина мертвой хваткой вцепилась в мой рукав. — У Тыры расстройство желудка. Она временно гулять не будет. Видишь, за лекарствами торопимся!
И мы помчались дальше, провожаемые удивленными взглядами Митрича и Кузи.
Мои опасения о нападении хулиганов с целью ограбления не подтвердились. Люди, попадавшиеся нам на пути, испуганно шарахались в стороны, завидев двух фурий, несущихся в пространстве. Даже бездомные коты при нашем приближении истошно орали и бросались врассыпную. Вскоре мы уже стояли перед кирпичной четырнадцатиэтажкой и глупо таращились на домофон. Ни у меня, ни у Клюквиной не было идей, кем мы представимся отчиму Николая.
— Ладно, — обозлилась Клавка, — как бог на душу положит!
Она набрала на панели номер квартиры, а я с замиранием сердца слушала переливы зуммера, мучительно пытаясь придумать, кто мы такие и почему нас интересует Николай. К счастью, ничего подобного не потребовалось. Раздался сигнал, и дверь открылась.