Сто затей двух друзей. Приятели-изобрететели (Головин) - страница 46

Туристы оживились. Послышались смех, догадки, вопросы. В конце концов общими усилиями загадку разгадали.

«Туда-сюда» оказались те слова, которые не теряли смысла, если их читать с конца. И ответ был такой: дед, Тит, казак, Анна, шалаш, боб, шиш.

— А нам, — вспомнили натуралисты, — Пуговкин грозился показать необыкновенные лесные микроскопы. Где же они?

— А посмотрите вокруг, их здесь видимо-невидимо, — лукаво отозвался Витя.

— Больше, пожалуй, невидимо, чем видимо. Мы не видим ни одного. Ты смеешься над нами, — обиделись девочки.

— Ну, так глядите. — Витя взял плотный листик березы, проткнул в нем сосновой иглой тонкую дырочку и сказал: — Теперь посмотрите через это отверстие на моего жучка-усача, приблизив его к глазу на расстояние в один-два сантиметра.

Первой оказалась Нюша.

Взглянув на жука, она отшатнулась и вскрикнула:

— Да это не жук, а жуть с рогами!

Тут Пуговкин пустился в разъяснения. Недаром он прозывался БЭС.

— Наши глаза видят отчетливо предметы, находящиеся на расстоянии двадцати сантиметров. Чем ближе, тем предмет кажется больше, но он становится расплывчатым. Чтоб увидеть предмет четким, надо поглядеть на него через крохотное отверстие. Через прокол в листке на расстоянии в один-два сантиметра жук-усач покажется вам с носорога. К тому же вы увидите его очень отчетливо.

Отдохнув, ребята разбрелись по живописным окрестностям привала. Ромашкин смотал свой карманный гамак.

Натуралистки направились собирать гербарии и ловить интересных бабочек и жуков. Геологи пошли поискать по речным обрывам полезные ископаемые. Картографы по карте прикидывали, какими путями лучше вернуться в лагерь. Художники и наши друзья присели порисовать новые пейзажи. Словом, все нашли себе занятие по душе.

Через час прозвучали три продолжительных свистка. Сбор — и снова в путь.

Дорога пошла лугами. Неожиданно откуда-то из-за леса подкралась синяя туча, и с шумом хлынул крупный теплый ливень.

— Вот его-то я и поджидал, чтоб испытать свою непромокаемую идею, — обрадовался Ромашкин.

Он вынул из рюкзака пару сложенных промасленных газет. Из одной, где он проделал в середке дырку для головы, получился плащ. А другую Мишка сложил в большую треугольную, как у Наполеона, шляпу. Теперь дождик был ему не страшен.

Заглядевшись на затеи Ромашкина, Катя вдруг вскрикнула. Она поскользнулась в мокрой колдобине и подвернула ногу. Девочка захромала.

— Что, больно? — участливо спросил Миша.

— Ничего, обойдется, — поморщилась от боли Катя.

На глазах у нее проступили слезы. Ромашкин взял себе ее рюкзак и крикнул: