Я вбираю каждого из тех, кто рядом со мной. Читаю их уравнения кодов, разматываю спирали ДНК, вглядываюсь в самую суть, и каждый раз поражаюсь, когда заложенные способности пасуют перед желаниями души…
Когда я выжигал на своей ключице собственное имя, как напоминание о том, кто я есть, знал ли я, что откажусь быть этим существом? Могло ли мне прийти в голову, что однажды я буду с замиранием сердца желать, чтобы утро на далёкой планете, куда меня забросило, задержалось хотя бы на минуту? Желал ли я не для себя, не для проектов или общего дела, а для почти незнакомых мне людей самого обыкновенного покоя?
Если это то, что является и моей историей эволюции, если это и есть звенья цепи, через которые прошла моя раса, я горжусь своими предками. Пусть даже они дали мне совершенные гены только от десяти процентов всей расы предтеч, людей или иных существ.
Возможно, именно битые, повреждённые хромосомы и прячут в себе частицы души, поступающей нелогично, неправильно, но красиво и тепло, как прикосновение света жёлтого карлика к озябшей коже.
Осталось только найти ключ к моему созданию, по имени Ричард, с которым я сумел поделиться частью себя.
И, глядя на спящую пару сквозь несколько комнат деревянного строения, я думаю, что ключ этот есть недоступное мне чувство любви и единения.
Глава 14. Зеркала. Раздвоение
А пока у нас в груди
Тонкая не рвется нить,
Можно солнцу гимны петь
И о ночи позабыть.
Пикник — Ночь
И вот знакомая аура, отпечаток, след, который Рик успел снять с Лонгина ещё в первый раз, когда только увидел оставленную на его искалеченном теле рваную рану, грубо заштопанную незримой ниткой.
Судья бросился за тенью, проламываясь сквозь вероятности, сквозь наслоения полей. Сквозь призраков прошлого и отпечатки их следов. Сквозь несвершившиеся будущие. Сквозь людей, замерших в этом пласте реальности, будто мухи в прозрачном янтаре.
Он бежал за тем, кто отнимал души. Не раздумывая, не глядя по сторонам, не оглядываясь назад, чтобы не встретиться взглядом с Матиусом, не увидеть ужас и обречённость в этих странных глазах, способных, казалось, проникать в самую суть даже Судьи.
Он преследовал дичь, как охотник, выискивая в дрожащем мареве сплетения реальностей и слоёв призрачные отпечатки звериных лап.
И вот, когда Ричарду уже казалось, что тень вновь ускользнула от него, он с досады рубанул своим мечом ближайшую стену. Кладка в его пласте реальности осыпалась светящимися искрами, а в пространстве людей стена всего лишь пошла мелкими трещинами. Рик почувствовал дуновение свежего ветерка, подхватившего искорки, разметавшего их в стороны. Он зарычал и всей массой тела навалился на стену. Та бесшумно подалась, вваливаясь в скрытую ото всех комнату где-то между баром, откуда Судья взял след, и подземными ходами, ведущими к портам.