Не разбирая дороги, я побежал, затем нырнул в подворотню, постоянно слыша шум погони за спиной. У меня не было шансов спастись бегством. Мои преследователи находились между мной и космопортом. Мгновение, показавшееся мне очень долгим, я, сжавшись, стоял в подворотне: я не видел другого выхода, как только сражаться до конца. Не знаю, какие ассоциации возникли в моём сознании, но я вдруг вспомнил про святилище, мимо которого мы проходили с Хамзаром три–четыре дня тому назад, и всё, что он нам о нём рассказывал. У меня появилась робкая надежда, хотя в тот момент я даже не представлял себе, в какой стороне оно находится.
Я попытался преодолеть страх и представить в уме план города, а также обозначить на нём улицу, на которой я стоял. При определённой подготовку людям удавалось найти выход из самых затруднительных ситуаций, а у меня была такая подготовка. Мою память развивали при помощи специальных упражнений. Я был сыном и учеником Хайвела Джорна, а это что–то да значило.
Я вспомнил расположение улиц и подумал, что, возможно, мне удастся не заблудиться. Кроме того мои преследователи, конечно, полагают, будто все преимущества на их стороне, и им нужно только Не пускать меня к космопорту, а там я сам попаду к ним в руки, заблудившись в лабиринте незнакомого города.
Я выскользнул из тёмной подворотни и пустился в путь по извилистым улочкам, но направился на северо–запад, а не туда, куда, как они считали, я Буду стремиться из последних сил. И вот я добрался до этого переулка и пробирался по нему, скользя по зловонной грязи.
Я придерживался двух ориентиров, и, чтобы увидеть один из них — башню порта, мне приходилось оглядываться назад. Она была ярко освещена и отчётливо выделялась на фоне тёмного неба. Я двигался в противоположную сторону, стараясь, чтобы она оставалась справа от меня. Другой ориентир — сторожевая башня Кунги — был виден мне лишь время от времени, когда я торопливо перебегал от одной тёмной подворотни к другой. Она возвышалась над городом, что давало возможность издали заметить приближение полудиких морских разбойников с севера, совершающих набеги в неурожайные годы Великих Холодов.
Переулок заканчивался глухой стеной. Я зажал лазер в зубах и подпрыгнул, пытаясь ухватиться за её верхний край. Усевшись наверху, я осмотрелся и решил, что дальше буду двигаться по стене. Она тянулась по задворкам домов и была не настолько широкой, чтобы служить надёжной опорой, но зато поднимала меня высоко над землёй. Тускло освещенные окна верхних этажей указывали мне путь.