Когда путешествий моих череда
Прекратится — увижу тебя!
Снова будет ли всё хорошо?
Бодрись! Слушай сердце, и просто люби!
Слушай ветер и песни мои.
Мне сейчас не легко,
Мне сейчас не легко!
гр. Дергать «Ветер»
Юлия
— Мик! — позвала я.
— Черт Юля, — подбежал ко мне мой голубой друг, — что делать будем?
— Для начала помоги мне в кротчайшие сроки высвободиться.
В четыре руки мы с трудом отсоединили от меня рюкзак парашюта. Времени было катастрофически мало.
— Короче так, — начал суетиться Мик, — хватайся за мой парашют как можно крепче. Будем прыгать вместе.
— Я бою — юсь, — завыла я, резко осознав, что тоже до дрожи в коленках боюсь высоты.
— Р — р-р, — зарычал мой коллега по побегу, — женщины.
Схватив меня в охапку он сделал пару шагов и прыгнул.
Я визжала громко, долго и качественно. Вцепившись мертвой хваткой в своего спутника, обхватила его руками и ногами и повисла как обезьянка на лиане. Кажется, я его оглушила, потому что Мик сначала терпел, потом как‑то резко посинел (хотя и так был синим), после пару раз икнул и в конце приложил одну руку к уху и поморщился. Парашют раскрылся автоматически. Видимо в нем находился датчик отсчета расстояния.
Приземление было жестким. Упав на твердую землю, меня сверху придавило тяжелое тело Микка и, не выдержав тяжести, я приглушенно пискнула. С меня тут же слезли и дернули вверх, поставив на ноги. А они стоять отказывались. Поэтому я ухватилась за напарника и стала использовать его как основную опору.
— Да ты вся дрожишь! — воскликнул Миккирон.
— Уг — г-г — у, — пробормотала, заикаясь, я.
— Пошли, — он обхватил меня за плечи и потащил вглубь леса.
И как мы оказались на опушке леса? Да и не простого. Все лиственные деревья переливались красным. Как будто здесь был разгар осени. Только, в отличие от наших, земных, деревьев, эти в прямом смысле переливались.
— Красиво, — сказала, не отрывая взгляда от очередного величественного дерева.
— Да, — коротко сказал Мик. — Лиственные деревья здесь круглый год переливаются красным, а вот хвойные меняют цвет иголок, в зависимости от сезона.
— Прикольно, — перевела на него взгляд. — И какие они становятся, к примеру, зимой?
— Знамо дело, белые они, — пожал плечами друг, выпуская меня из объятий и лишая опоры. — Весной — зеленые, летом — желтые, осенью — красные.