Итак, Кирилл пишет. Эйдельман, Левертов и я списываем. Вдруг Елизавета Александровна делает паузу.
— Вот в этом месте, после слова «ольшаник», следует ли ставить запятую? Как ты думаешь, Кирилл?
Кирилл задумчиво смотрит в потолок и отвечает:
— Мне кажется, запятая здесь не нужна.
— И я того же мнения. Но у Толстого она есть. Поэтому мы все поставим здесь запятую.
Уже тогда, на уроке русского, я задумался о власти авторитета.
В школе систему Станиславского не проходили. А после школы пути наши разошлись. Володя Левертов стал студентом Щукинского училища при Вахтанговском театре, а в семидесятые годы — ведущим режиссером ГИТИСа, воспитателем многих талантливых актеров. На его спектакли мы приводили уже и своих детей.
И вот однажды я спросил Владимира Наумовича про эту систему, высказал свои сомнения.
— Ты что, с ума спятил? Да без системы Станиславского нет театра, нет актера… Да что с тобой толковать…
Вот и все. Так ничего и не объяснил. Стал я по случаю обращаться к знакомым актерам.
— В самом деле, — говорил я, — Щепкин, Мочалов, Мартынов и другие русские актеры играли гениально, когда этой системы и в помине не было.
Евгений Весник сказал так:
— Талантливому актеру эта система и не нужна. Просто она облегчает овладение профессией.
И опять я не понял. Если таланту эта система не нужна, зачем обучать и натаскивать бесталанных? Искусство — это не ремесло. Здесь талант нужен.
Спросил Сергея Владимировича Образцова. Тот ответил уклончиво:
— Не знаю, не знаю… В моем театре этой системы нет.
Однажды в Нью-Йорке мой друг, физик из Принстона, пригласил меня в театр на Бродвее. В спектакле «Лисички» (по Лилиан Хелман) играла знаменитая Элизабет Тэйлор. У нас она больше известна как киноактриса. Не знаю, сколько ей было тогда лет (дело было в конце семидесятых). Играла прекрасно. После театра мы пошли ужинать в ресторан и встретили там актрису. Тэйлор сидела за столиком рядом с баром.
— Я давно с ней знаком. Хочешь, представлю ей тебя? — спросил мой друг.
Так я оказался за ее столиком. Слово за слово, и я спросил ее, играет ли она по системе Станиславского. Элизабет долго не могла справиться с именем великого режиссера.
— Mister… mister… Please remind me the name[9].
Потом сказала, что слышала это имя, но о системе понятия не имеет.
— Так как же вы играете? — спросил я, придав вопросу оттенок крайнего изумления. И тут же испугался, не обидел ли я кинозвезду.
Но Тэйлор рассмеялась, видимо не поняв меня, и стала рассказывать смешные истории из голливудской жизни.
Вернувшись в Москву, я рассказал Володе об этой встрече.