В том же 1911 году разбогатевшая Плевицкая купила прилегавший к родному селу Мороскин лес, куда бегала она с подружкой Машуткой заплетать венки в детские годы. К четырем десятинам леса прихватила еще двадцать десятин пахоты и построила дом из красного леса, который привозили из Ярославской губернии. Не забыла и своего брата-бедняка, выстроила ему новый, крытый железом белый дом, с резными воротами и высоким тесовым забором.
В феврале 1912 года отдыхала на Французской Ривьере. Побывала в Монте-Карло, роскошно одетая в меха. Бросила золотую монетку на номер 17 и выиграла. Поставила еще и выиграла опять. Забрав выигрыш и проигравшегося Плевицкого, вернулась в Больё.
По возвращении в Россию — концерт за концертом. Большой зал Московской консерватории. Дворянское собрание в Петербурге, где редко пустовала царская ложа. Празднование 300-летия династии Романовых в Ярославле. Бородинские торжества. Дворец великой княгини Ольги Александровны на Сергиевской, куда приезжали послушать ее дочери государя.
Вокруг блестящая гвардейская молодежь, гусары, кирасиры, конвойцы. И тут, во дворце на Сергиевской, весной 1914 года Плевицкая встретила того, кто вскоре стал ее женихом. Сообщила новость матери, мать не на шутку огорчилась, но перечить не могла.
Прогремевший в Сараеве выстрел застал Плевицкую в Швейцарии на Невшательском озере. С нею был ее жених, В. А. Шангин, поручик блестящего Кирасирского Ее Величества полка. Спешно уложили вещи, вернулись в Россию.
Шангин, только что окончивший Николаевскую академию Генерального штаба, был назначен начальником штаба 73-й пехотной дивизии генерала Левицкого. Влюбленная Плевицкая поспешила за Шангиным на фронт. В Ковно, куда прибыла 73-я дивизия, она поступила сиделкой в военный госпиталь. А затем, чтобы быть поближе к любимому, добилась разрешения работать санитаркой в дивизионном лазарете.
В январе 1915 года в тяжелых боях в Восточной Пруссии Шангин пал смертью храбрых. Ушел из жизни тот, кто стал для Надежды дороже жизни. Сразу оборвалась ее работа в госпитале. Поспешила в Петроград, к матери Шангина Елене Ивановне. Заперла квартиру на углу фешенебельных Сергиевской и Таврической улиц, где было столько счастливых ночей. Поселилась в водолечебнице доктора Абрамова. Позже, в годы эмиграции, проезжая поездом мимо Амалиенгофа в Восточной Пруссии, стояла у окна вагона и с грустью глядела на большой барский дом, на ели за домом, где остался холмик с белым деревянным крестом. Видно, крепко полюбила крестьянка Дежка великосветского офицера. Память о нем сохранила при других мужьях.