— Я ни с кем не общался и не писал после того, как грандмастер устроил мое увольнение, потому что он запретил. Велел переселиться в пансион, где ординаторы и стажеры живут и прекратить контактировать «со всякими полудурками». Сейчас я личный ученик человека, который легко смывает метку нашего Лорда, пусть даже Лорд и мертв. Что я могу ему противопоставить? Ни-че-го! Да и жаловаться мне особо не на что, Ираклий к Круциатусам не склонен, у него все больше потрошение рогатых жаб в ходу. Вот Люц, что тут происходит, и ты подумай, надо ли тебе дальше интересоваться подробностями.
Судя по ответу Люца, подробностей ему надо.
— Понятно, что сейчас тебе ни до чего, ты не слишком здоров. Но при случае присмотрись к людям в этом отделении. Ты знаешь, что заведующий в два пинка взял и восстановил Тонксов как младшую ветвь Блэков? И Визенгамот это подписал, беззвучно. Тонксы наследуют Блэкам, потому что тех больше не осталось, и Тонксы объявлены истинными Блэками, избавленными от всех возможных и невозможных родовых проклятий. Ты можешь это себе представить?!
Пафос в речи зельевара взлетает на невероятную высоту. А мы с Райзенбергом ржем так, что начинаем задыхаться. Такой версии про Тонксов я еще не слышал. Оказывается, это я восстановил их в правах!
— А посмотри на здешнего русского — продолжает Принц — ты Долохова помнишь? Ты помнишь, как мы его боялись? Да Долохов щенок против волкодава, по сравнению с этим русским. Представь себе древность его рода, уж ты в этом понимаешь, как никто другой. Представь, сколько знаний они накопили. И этот человек сидит на ставке ординатора в самом заштатном отделении больницы. Ты сам-то в это веришь? И Дора зовет его «дядя Соломон».
— Нимфадору я видел — вставляет свои пять кнатов Малфой — она приходила меня навестить и сказала, что собирается стать Темной Леди. Вот так, в открытую. И она владеет парселтангом, я слышал, как Лорд говорил на парселтанге, это не забывается. Нимфадора не имеет никакого отношения к Лорду, но парселтанг, амбиции и внешность змеиная…
Райзенберг уже даже не смеется, у него нет сил. У меня тоже нет, но слушать надо, когда еще мне такое расскажут. Ничего подобного даже в «Придире» не пишут.
Далее мы узнаем, что в отделении работают аж три особы королевской крови, Это Шанти, Стурле, и как ни странно, миссис Джигли. Я толкаю Райзенберга в бок, он кивает. Да, Миссис Джигли из Меровингов и не скрывает этого, ожерелье из золотых пчел это не причуда милой старушки, а вполне себе знак королевского магического рода. У Райзенберга жена музеолог, он знает о чем говорит.