По дороге домой я размышлял не только об этих сильных духом людях и непростой борьбе, что ждет их впереди, но еще и о той женщине, как ей хотелось максимально отстраниться от возможности взять большую степень ответственности за свою жизнь. Обретение зрелой духовности – одна из сложнейших задач нашего времени. И не только потому, что вокруг столько всего банального и столько пустых развлечений, но и по той причине тоже, что мы сами избегаем взросления и всей полноты ответственности за свой жизненный опыт. Печальное наследие того времени, когда мы были маленькими и всего боялись, продолжает и дальше ослаблять и инфантилизировать нас.
И как здесь не вспомнить известное высказывание Юнга, что работа богов в особенности бывает заметна в трудные, даже трагические минуты. Эта мысль озадачивает, но в то же время бросает нам вызов. Юнг писал: «(Бог) – это имя, которым я обозначаю все, что грубо и без особых церемоний пересекает мой намеренный путь, все, что опрокидывает мои субъективные взгляды, планы и намерения и меняет направление моей жизни к лучшему или худшему»[43]. Такая перспектива просит от нас куда большего, а именно: перестать ощущать себя жертвой своего странствия и стать участником его смысла, признать, что во всех событиях, даже травмирующих, заключено приглашение к большему соприкосновению с глубиной, с загадкой.
Во второй половине жизни есть две основные задачи. Первая из них – обретение личного авторитета. Что это означает? Мы прекрасно помним, с чего начинался наш путь: всем нам, наивным и зависимым, приходилось обеспечивать свои потребности, порой даже выживать, приспосабливаясь к условиям, которые налагало на нас окружение: семья происхождения, социально-экономические условия, культурные императивы и тому подобное. Каждая адаптация требовала жертвовать инстинктивными истинами, личными нуждами, предпочтениями и желаниями души. Ежедневное повторение необходимых адаптаций ведет к тому, что мы все чаще ссылаемся на внешний авторитет. Однако с течением времени внешние источники авторитета смещаются, интернализируются в виде комплексов и начинают править уже изнутри. Даже те из нас, кого фортуна вознесла на самые вершины, подвластны этим внутренним тиранам. В своих глаза мы остаемся творцами своей судьбы, тогда как в действительности большую часть времени, если не постоянно, остаемся в подчинении у этих кластеров авторитета, происходящих от переплетений личной истории и разнообразных ценностей нашего времени.
Возвращение личности ее авторитета – вот та ежедневная задача, которую возлагает на нас всех душа. Как правило, мы стараемся уклоняться от подобных требований души, откладывая ее задачу на максимально возможное время. Лишь тогда, когда страдание становится нестерпимым для нас или для тех, кто нас окружает, мы вынуждены обращать внимание на подобные задачи. Нет ничего удивительного в том, что задача возвращения личностного авторитета кажется столь затруднительной, даже пугающей. Ведь нас с детства приучили к тому, чтобы воспринимать авторитет как нечто внешнее по отношению к нам. Став взрослыми, мы успешно усвоили эти назидания, программы и рефлективные реакции как свои комплексы. Знает ли рыба, как ей удается плавать в воде? Отдаем ли мы себе отчет в том, что плаваем в среде рефлективных перцепций и реакций, оставаясь привязанными к истории, а не к внешнему авторитету? Маловероятно, что мы по доброй воле захотим подвергнуть сомнению то поле, которое продолжает оказывать на нас влияние, и его предполагаемые авторитеты, пока расхождение между ожиданиями и результатами невозможно будет дольше отрицать.