– Лучше давайте возьмем убийство. Мне бы хотелось начать с убийства.
– Как пожелаете. – Вульф был предельно милостив. – Ты записываешь, Арчи?
– Еще бы! Даже вспотел.
– Хорошо. Кража или убийство, в данном случае это не имеет значения, но вы в первую очередь должны помнить, что являетесь представителем искусства, а не науки. Роль науки в раскрытии преступления бывает значительной и эффективной, но она занимает лишь небольшое место в деятельности частного детектива, который стоит выше науки. Любой человек средних способностей может научиться обращению с рулеткой, фотоаппаратом, микроскопом, спектрографом или центрифугой, но он будет не более чем слугой следствия. Научное расследование, каким бы оно ни было выдающимся, даже блестящим, никогда не может сравниться с неумолимой поступью интеллекта сквозь джунгли лжи и уверток преступника или с внезапным озарением, которое приходит к детективу, уловившему интонацию или взгляд. Искусство детектива очень многообразно. Вот пример. Уличная слежка в Нью-Йорке чрезвычайно трудна. Когда полиция занимается ею всерьез, то командирует не меньше трех агентов, и даже при этом они зачастую оказываются с носом. Но есть один человек – он часто помогает мне в работе, его зовут Сол Пензер, – который просто гений в этой области, хотя работает в одиночку. Я беседовал с ним об этом и пришел к заключению, что он и сам не знает секрета своего высочайшего мастерства. Это не сознательная работа мозга, хотя у мистера Пензера умная голова на плечах. Это некое качество, скрытое в недрах его нервной системы. Он говорит, что каким-то чутьем, в какую-то долю секунды понимает, что сделает в тот или иной момент объект слежки. Не то, что тот сделал и делает, а именно то, что он еще лишь намерен сделать. Вот почему, хотя мистер Пензер может научить вас всему, что знает и умеет сам, вы никогда не сравняетесь с ним, если в вас не заложены те же самые качества. Однако это вовсе не означает, что вы не должны учиться у него всему, чему можно выучиться. Учение не помешает никогда. Человек, который считает, что знает все, в действительности не знает ничего. Только когда вы научитесь пользоваться тем, чему вы научились, лишь тогда вы поймете, сможете ли вы, и в какой степени, превратить свои знания в действия. Возьмите мистера Гудвина. – Вульф ткнул в меня пальцем. – Мне было бы чрезвычайно трудно работать без него. Он незаменим. Однако его поведение зачастую зависит от мгновенных импульсов и капризов, и это, конечно, делало бы его неспособным для выполнения любого важного задания, если бы у него где-то, возможно в черепной коробке, хотя я в этом сомневаюсь, не был запрятан мощный регулятор. Например, при виде миловидной девушки у него возникает непреодолимая тяга к ней. Тем не менее он никогда не был женат. Почему? Потому что он знает, что если женится, то его реакция на хорошеньких девушек, чистая и искренняя в настоящее время, будет не только напрочь испорчена, но и окажется под надзором верховной власти, которая станет ограничивать эту реакцию. Так что самоконтроль, своего рода регулятор, спасает его от бедствия, правда иногда на самом краю пропасти. То же самое происходит с большинством его импульсов и причуд. Но случается, что регулятор самоконтроля не срабатывает вовремя, и мистер Гудвин терпит неудачу, как сегодня вечером, когда его потянуло поддразнить меня, в результате чего он лишился возможности пойти… Арчи, который час?