– Упс! – как бы извинился Жаров. – Прошу прощения.
Он и вправду сделал это не нарочно, но позже ему казалось, что как раз такого казуса и ожидала вся эта леденящая душу история, будто бы в каком-то жутком образе стоящая за портьерой.
– Я, пожалуй, пойду, – сказал Рудольф. – Сожалею, что ничем не мог вам помочь.
Он встал и быстро ушел. Жаров пробурчал себе под нос, глядя вслед уходящему:
– Еще как помог…
По классификации Фриса
Утром он ворвался в кабинет следователя. Увидев его на пороге, как сказали бы в старом добром романе, «с горящими глазами», Пилипенко спросил:
– Еще одна сенсация? Выкладывай.
– Еще одна? – с возмущением спросил Жаров.
– Ждем Минина с докладом. У него что-то очень важное.
Тут только Жаров заметил, что в кабинете присутствует еще и лейтенант Клюев, как всегда, в форме, именно этой формой и сливаясь с казенной мебелью. Жаров прошел через кабинет и устроился на подоконнике.
– У меня тоже сенсация. Сенсация века. Не менее значительная, чем открытие могилы Овидия.
– Что же может быть интереснее этого открытия?
– То, что никакого открытия не было.
– Как это?
– Я встретился с этим теневым… То есть – черным археологом. Но теневым – все же специалистом в этой области. Он предполагает, что это захоронение – фальшивка.
– Неужели? И кто же смастерил ее – наша красавица археологиня? Та самая девушка, на которой ты хочешь жениться?
– Вот еще! Я что же – говорил о женитьбе?
– Нет, но ты же вообще, теоретически озабочен этим вопросом.
– Отстань.
Пилипенко сделал преувеличенно изумленное лицо и развел руками. Сказал:
– Тогда получается, что все эти убийства совершила она.
– Да что ты говоришь!
– Просто делаю выводы из твоего сообщения. Руководительница экспедиции не могла подделать могилу в одиночку. У нее были сообщники. Возможно, как раз пожилой профессор и художник. Возможно, что она решила убрать их как посвященных в тайну… Впрочем, ерунда… Наконец-то! – он оглянулся на дверь, за которой были слышны всем хорошо знакомые шаркающие шаги.
Дверь открылась и вошел Минин.
– Итак? – кивнул ему Пилипенко.
– У меня достаточно мрачные данные касательно художника, – на ходу сказал эксперт.
Он протянул следователю свою бордовую бархатную папку.
– Он был отравлен? – спросил Пилипенко разворачивая папку. – И это не грибной яд?
– Грибной, – угрюмо буркнул Минин.
– Так в чем же мрак-то?
– Да ты почитай.
– Лучше скажи словами, – Пилипенко прихлопнул папку рукой. – Коротко. Всем ведь интересно, правда?
– Яд представляет собой смесь из трех разных смертельно ядовитых грибов, – сказал Минин. – Бледной поганки, мухомора вонючего и паутинника козлиного.