Даже ветер словно бы стих…
– Как сделать темным магом человека, который изначально чист?
– спросил я. – Как привлечь на сторону Тьмы человека, который не умеет ненавидеть?
Можно подбрасывать ему неприятности со всех сторон… понемногу, по чуть-чуть, в надежде, что он озлобится…
Но не помогает. Человек попался слишком уж чистый… чистая.
Илья засмеялся, тихо и одобрительно.
– Единственное, кого она сможет возненавидеть… – я смотрел в глаза Завулона, где сейчас осталась лишь бессильная злоба, – саму себя.
И вот это ход неожиданный. Необычный. Пусть у нее заболеет мать.
Пусть девушка сжигает душу, презирая свое бессилие и невозможность помочь. Загоним ее в такой угол, где можно лишь ненавидеть… пускай саму себя, но – ненавидеть.
Есть, правда, вероятностная вилка.
Маленький шанс, что один-единственный сотрудник Ночного Дозора, незнакомый толком с оперативной работой…
Ноги подкосились – я, действительно, не привык столько находиться в сумраке. Я упал бы на колени перед Завулоном, чего мне ужасно не хотелось. Семен скользнул сквозь сумрак и поддержал меня за плечи. Наверное, он сто пятьдесят лет этим занимается.
– Незнакомый с работой в поле… – повторил я. – Возьмет, да и не станет действовать по схеме. Жалеть и утешать девушку, для которой жалость – смертельна. Значит надо его отвлечь. Создать такую ситуацию, чтобы он был занят по уши. Чтобы его кинули на второстепенное задание – да еще и завязать на этом задании, личной ответственностью, симпатией, всем, что под руку подвернется. Ради этого и рядовым вампиром можно пожертвовать. Верно?
Завулон начал трансформироваться обратно.
Он стремительно обретал прежний скорбно-интеллигентный облик.
Смешно. Зачем? Я видел его таким, каким он стал в сумраке, стал однажды и навсегда.
– Многоходовка, – повторил я. – Ручаюсь, матери Светланы вовсе не обязательно умирать от смертельной болезни. С вашей стороны было маленькое вмешательство, в рамках допустимого… Но тогда и у нас есть права.
– Она наша! – сказал Завулон.
– Нет, – я покачал головой. – Не будет никакого прорыва инферно.
Ее мать поправится. Сейчас я поеду к Светлане… и расскажу ей все.
Девушка придет в Ночной Дозор. Завулон, вы проиграли. Все равно – проиграли.
Разбросанные по крыше клочья одежды поползли к темному магу, срослись, прыгнули, одевая его: грустного, обаятельного, преисполненного печали за весь мир.
– Никто из вас не уйдет отсюда, – сказал Завулон.
За его спиной начала клубиться тьма – будто раскрывались два огромных черных крыла.
Илья снова засмеялся.
– Я сильнее вас всех, – Завулон покосился на Илью.