— Зря Вы так, Анастасия Игоревна. Я, между прочим, к Вам со всей душой.
— Борис, мы ведь с вами взрослые люди, — Настя улыбнулась одними губами. — В вашем предложении было больше о… хозяйстве, чем о душе.
— Хорошее хозяйство еще никогда не мешало хорошему общению, — мгновенно нашелся тот.
Поражаясь самой себе: с чего бы она сегодня такая разговорчивая, Барская все же ответила.
— Сожалею, но Вы явно обратились не по адресу. Если зудит и неймется, лучше обратиться к кому-нибудь иному. К Алле, например. Возможно Вам, как бывшему капитану, она не откажет.
Конев растянул губы в улыбке, обнажив зубы. Парочки передних не хватало. Скорее всего встретились с чьим-то крепким кулаком.
— Эх, красавица… Разбила ты мое сердце. Пойду на тренировку. Может, удастся капитана разок о бортик припечатать, гляди и полегчает.
— Удачи! — бросила Настя, тут же забывая о спортсмене.
На мониторе уже мелькали заголовки последних спортивных новостей и колонки со статистикой.
Начало сезона оказалось богатым на сюрпризы.
* * *
Андрей натянул на себя старый, удобный свитер и перчатки. Градский, скорее всего, загоняет их сейчас, перед тренировкой, как бешенных собак, но это и правильно. Вчера по площадке все передвигались, как сонные мухи, а хоккей не «Лебединое озеро», здесь нужно двигаться быстро, четко и слаженно. Мордобоем шайбу не закатишь, хотя некоторые морды он сейчас и сам был бы не против подправить.
— Андрюха, забей ты на Коня, — словно прочитав его мысли, сказал Гагарин. — Он у нас парень горячий, вот и ляпает своим языком без контроля.
— В его годы пора бы уже научиться держать язык за зубами, — капитан был непреклонен.
— Так зубы то у него тю-тю, выбиты! — заржал Иван. — Вот и несет парня.
— Там, похоже, одними зубами не обошлось…
— Андрюха, — Гагарин хитро сощурился. — А может не в Коне дело? Ты на девку обиделся?
Таранов резко обернулся к другу. Губы сжаты в тонкую линию, на скулах играли желваки.
— Ууу… — протянул вратарь. — Так я угадал. Все дело в Барской.
— Иван, будь другом, даже фамилию эту при мне не упоминай. Никогда. Мне и дядюшки ее хватило.
— И как, простите, ты собираешься с ней работать? Вам ведь перед журналистами вместе за все отдуваться. В горе и в радости…
— Долго она здесь не задержится. Помяни мое слово.
— Так ты собираешься выжить ее?
— Больно надо, — Андрей скривился, словно сама мысль о подобном была ему противна. — Сама уйдет: или ляжет под кого из ребят, или опозорится, или еще что. Я не пророк, но хоккей не бабское дело. Какой из нее пресс-секретарь?
— Симпатичный…
— Не заметил, а вот скверный характер прочувствовал. Надо бы узнать, зачем ей это…