Хорошо — если идет рядом с искренним стыдом за него.
Заварочный Чайник считает себя украшением стола. И очень огорчается, когда
Хозяйка, заварив чай, надевает на него ватную Бабу.
— Я и так не простужусь, — захлебывается он через носик.
— А мне что, не надо телу-то погреть? — возражает Чайнику Баба, уютно усаживаясь сверху.
А хозяйка, не слушая их, аккуратно расставляет на столе чашки и блюдца.
Настольная Лампа усердно освещает письменный стол.
А под потолком висит Хрустальная Люстра и страшно зазнается.
— Я — главная, — поучает она Настольную Лампу. — Меня всегда включают первой! И я освещаю всю комнату!
И Настольная Лампа уныло опускает голову, признавая свою вторичность.
Но есть и у нее в жизни светлые минуты — когда, объединившись с Люстрой, они вместе презирают Маленький Ночничок, чуть мерцающий вечерами у кровати Хозяина.
Сомнение — неприятная вещь. Особенно когда сомневаешься в том, в чем абсолютно уверен. Но вот что интересно: чем скромнее человек, тем меньше сомнения его мучают.
Как грабители, которые видят, что у жертвы кошелек тощий.
Дверной Звонок очень экспансивен — он буквально кричит Хозяевам, кто пришел к ним в гости. Хороший это человек или плохой, взрослый или детский, юноша или девушка.
Но когда Хозяева его не слушают и задают глупый вопрос: "Интересно, кто бы это мог быть?" — Звонок очень обижается и замолкает. И Хозяин долго и тщетно пытается найти в Звонке неисправность, хотя достаточно просто извиниться.
Дороги судьбы всегда проселочные. Даже если человеку кажется, что он едет по ним на лимузине. Однако, присмотревшись, легко увидеть, что ноги — в пыли.
Судя по всему, загробная жизнь — не сахар. Иначе бы почему к ней надо так долго готовиться?
Все основное в моей жизни уже сделано. И произошло. И торопиться и стремиться толком некуда.
Когда же окружающие это поймут?!
Материалист — это человек, признающий реальным лишь то, что для него материально. О том, что материально для других, он старается не думать.
Довольно часто за отчаянием стоит упорное нежелание человека сменить тему, давно себя исчерпавшую.
Когда мне не спится, я кручусь на своем диване, и он сочувственно постанывает мне своими пружинами. А потом из глубины его чрева выползает мягкое облако, путающее мои мысли и превращающее их в цветные картины…
Ни одному ценителю искусства не придет в голову рассматривать картину, начиная с ее левого нижнего угла и кончая правым верхним.
Почему же книгу надо читать по порядку страниц?! В это верят только очень наивные авторы.