– Не нужно, прибереги ее для себя. Выпьет из моей. – И плотно захлопнул дверцу.
Путник обмяк на сиденье, глаза закатились ко лбу.
– Постой! – Грегори вслепую пошарил под сиденьем в поисках фляжки.
Но незнакомец повалился в глубоком обмороке, соскользнув набок, на мягкое кожаное сиденье. Его шляпа и что-то коричневое и гротескное, похожее на расплющенную мертвую белку, свалилось с головы на пол, открывая взору туго заколотые ярко-рыжие локоны.
Господи помилуй, да это ж Пиппа! Пиппа в мужском костюме! Все тело Грегори сотряслось от шока, и он выругался, как портовый грузчик. Что она делает так далеко от дома, в такой ливень, да еще в мужской одежде? Как попала сюда? Что, во имя всего святого, с ней произошло?
Ее стройные ноги, обтянутые кожаными бриджами и в ботфортах, свешивающиеся наискось с края сиденья, были совершенно неподвижны, но дышала она ровно, слава тебе, Господи.
Он попытался не обращать внимания, заметна ли грудь, но не мог не увидеть, что она умудрилась полностью замаскировать свою женственную фигуру.
Фляжка. Она нужна немедленно. Им обоим.
Еще пошарив рукой, он выудил ее из-под складок пледа, зубами вытащил пробку и сделал быстрый глоток.
Одежда Пиппы, хоть сейчас и была промокшей насквозь, создавала впечатление, что она – успешный секретарь, или счетовод, или даже слуга высшего ранга. Шейный платок в желто-коричневую полоску был несколько необычным, но Грегори не удивило, что Пиппа пошла этим путем. На ней всегда была по крайней мере одна вещь, привлекающая внимание. Коричневый фрак и песочного цвета жилет, с другой стороны, были вполне обыкновенными.
Грегори мягко дотронулся до ее виска и убрал назад локон волос.
– Пиппа, очнись.
Ресницы ее задрожали, веки приподнялись.
– Грегори, – тихо выдохнула она.
Его имя еще никогда не звучало так нежно. Но Грегори обуяла черная ярость, затмевая облегчение от того, что Пиппа цела и невредима.
– Какую еще глупую игру ты затеяла?
Она только молча смотрела на него, и лужица воды растекалась у нее под щекой.
– Ответь мне, Пиппа. – Слова его звучали грозно, но сердце гулко стучало о ребра. Она выглядела такой несчастной и одинокой. Беспризорной девчонкой, в одиночку борющейся со стихией. Одному Богу известно, кто мог бы остановиться и подобрать ее, если б не он.
– Не заставляй меня возвращаться. – Голос ее надломился. – Умоляю тебя.
Любой мужчина, имеющий трех сестер и любящую мать, знает, как благотворно действуют успокаивающие слова на расстроенную женщину. Но Грегори не намерен вознаграждать Пиппу за глупость. Хватит и того, что он не даст ей себя угробить.