Я хотела заверить его в том, что тоже не очень-то была счастлива от мыслей о нашем затруднении, но слова не шли. Мы были незнакомцами, и я еще не могла читать его.
Наконец он взглянул на меня снова, в его светящихся глазах была мольба. Внезапная паника ударила меня в грудь. Он хотел разорвать помолвку? Если МакКайл захочет отменить нашу связь, накажут ли феи чем-либо мою семью? Я обязана сделать все, что в моих силах, чтобы спасти родных, но если он откажется, что я смогу? Он должен знать правду о тех, кто нам противостоит.
— Послушай, МакКайл, я понимаю, что ты чувствуешь, но фейри потребовали нашей с тобой помолвки, когда я была еще ребенком. Это не то, от чего можно запросто отказаться.
Его губы сморщились, голова опустилась. Он потер щеки снова. Все шло совсем не правильно.
— Я не говорю, что хочу, в смысле не прямо сейчас, но если ты не хочешь, тогда... дерьмо. — я покачала головой. — Это неразумно.
— Они вынудили тебя? — спросил он. — Феи?
Я на выдохе сказала:
— Да.
И теперь он выглядел грустным, или раненым, или, может, взволнованным.
Напряжение между нами было ужасным. Я никогда, конечно, не думала, что нам будет так же легко и естественно вместе, как было свойственно моим родителям. Их тоже обязали встретиться, но если бы они друг другу не понравились, меры были бы совсем иными. Не иметь выбора отвратительно. Но тяжело поверить в то, что я правда была так ужасна, что он решил объявить о своем уходе даже раньше, чем узнал меня. Или, может, у нас проблемы в общении. Мои руки дрожали, потому я скрестила их на животе.
— МакКайл! — позвал кто-то изнутри Обувного дома.
— Я должен идти, — прошептал он. Его глаза встретились с моими в тот же момент, когда теплое утреннее солнце прорвалось сквозь листву деревьев.
Я должна была так много сказать, но на ум пришло лишь:
— Увидимся вечером?
— Да. — Он бросил мне извиняющийся взгляд и наклонился, чтобы протиснуться в открытую дверь.
Остаток дня я провела, сдерживая разрастающуюся паранойю. Во мне зародилось семя ненависти к феям. Данная эмоция бесполезна, вызывает лишь горечь, но корни она уже пустила.
— Может быть, это недопонимание, — сказала Кэссиди за ленчем, но голос ее не звучал уверенно. — Вам, ребята, надо вечером это все обсудить.
— Да, возможно. — Я жевала свою цельнозерновую булочку. — Нам просто нужно узнать друг друга получше. Верно?
— Ммм. — Кэссиди бросила взгляд поверх стола на поле, где, опустив голову, прогуливался МакКайл.
Я знала, что она думала о самом худшем. О том, что он не хотел иметь со мной ничего общего. И это ранило сильнее, чем я готова была признать.