Он был так омерзителен Джорджи, что она сопротивлялась словно тигрица, как однажды назвал ее Бэкенхем, пуская в ход зубы и ногти. Вероятность изнасилования стала весьма реальной, когда Пирс начал применять силу, во много раз превосходящую ее ловкость.
Джорджи ненавидела себя за глупость. Она явилась сюда одна, рискуя репутацией, чтобы спасти сестру, которая вовсе не нуждалась в спасении.
– Неужели вы ревнуете меня к сестре, Джорджиана? – прошипел мерзавец, осыпая ее лицо грубыми поцелуями. – Она мне никогда не нравилась. Я не встречался с ней. Ее здесь нет. Можете обыскать весь дом, если не верите мне.
– Я верю, – проговорила она.
– Здесь только мы одни. Увидите, нам будет хорошо вдвоем.
Отступая под его натиском, она протянула руку к буфету, нащупала графин с бренди. Пирс грубо протолкнул свой язык ей в рот, его руки начали хозяйничать у нее на лифе. В тот момент, когда она коснулась графина, дверь распахнулась и в комнату ворвался Бэкенхем.
Графин упал на пол, Бэкенхем схватил Пирса за ворот сюртука и, нанося тому удары в лицо, оттащил от Джорджи.
Пирс упал на два огромных глобуса, стоявших позади него. Он притронулся рукой к своей окровавленной губе и злобно посмотрел на Бэкенхема.
– Дежавю, Бэкенхем?
Граф отдернул полу своего сюртука. Но он не смотрел на Пирса. Взгляд, полный любви и тревоги, был направлен на Джорджи. В его глазах не было и следа отвращения, которое она, увы, заслужила.
– Ты в порядке? Он тебя обидел?
– Все хорошо. Ничего страшного. Я приехала забрать отсюда Вайолет, только сестры здесь не оказалось.
Бэкенхем нахмурился.
– Вайолет в Бате. Я видел ее сегодня утром.
– Слава богу! О Маркус, прости меня.
– Ничего, – граф снова посмотрел на Пирса. – Каким же я был глупцом.
Пирс наблюдал за ними прищурившись, струйка крови из его губы выглядела почти черной из-за бледности.
– Ну, вот и славно, – сказал он тихо, поднимаясь на ноги. – Вижу, вы сейчас поцелуетесь и помиритесь, будто ничего не случилось. Как же меня от вас тошнит.
– Я пришел за письмом, Пирс.
Бэкенхем с трудом оторвал взгляд от Джорджи, но ему еще нужно было решить проблему с этим негодяем.
Больше всего на свете граф сейчас хотел заключить Джорджи в свои объятия. Несмотря на пережитое нападение, она выглядела великолепно. Другая женщина впала бы в истерику или разрыдалась от стыда, но мисс Блэк была крепким орешком.
Джорджи стояла рядом с ним, высокая и гордая, со сверкающими от праведного гнева глазами, величественная как богиня, готовая вершить правосудие.
– Черта с два вы его получите, – выплюнул Пирс. – Если женитесь на ней, я сделаю из вас посмешище, Бэкенхем.