В одно мгновение все мысли и ощущения в ее голове сложились в одну картину. Джорджи не могла сейчас думать об этом.
Она осторожно следила за каждым движением Бэкенхема, читающего любовную записку невесты сопернику. Его лицо было каменным и не выдавало никаких эмоций.
Что он будет думать о ней? Она станет ему неприятной. Хуже того, возможно, Маркус поверит в правдивость письма.
Когда Пирс приказал написать записку, восемнадцатилетняя девочка даже близко не понимала ничего об описываемых ею вещах. Вдруг ее слова покажутся Маркусу слишком правильно подобранными, слишком подлинными?
Бэкенхем потер уголок губ рукой, и внезапно из его груди вырвался смешок. Затем еще один.
Джорджи подумала, что ослышалась. Но граф и впрямь веселился.
– Что в этом смешного? – не выдержала она.
– Вы величайший из любовников, – зачитал он из письма. – Твоя проза, моя сладкая Джорджи. Она бесценна.
Девушка покраснела, издав вздох облегчения, не способная обижаться сейчас на критику ее литературного стиля.
– Мне было всего восемнадцать лет. Я понятия не имела, о чем писала.
Веселье Бэкенхема стало последней каплей. Пирс повернулся спиной к ним, опираясь плечом о каминную полку.
Невероятно, но после всего, что произошло, Джорджи обнаружила, что в ее сердце осталась жалость по отношению к Пирсу. Жалость достаточно сильная, чтобы извиниться за роль, которую она сыграла. Девушка всегда думала, что он невосприимчив к душевным страданиям. Если бы она знала, что чувства этого человека были искренними, то никогда бы не стала так жестоко играть с ними.
Не зная, что сказать, Джорджи сделала робкое движение по направлению к Пирсу. Бэкенхем схватил ее за руку.
Джорджи посмотрела на него, он лишь покачал головой:
– Лучше оставить его одного.
Она увидела, что Бэкенхем все понял.
Как только они покинули особняк, Бэкенхем подхватил Джорджи на руки.
– О Маркус! – Ей хотелось рыдать от облегчения, смеяться от радости. Она готова была увлечь его на мягкий ковер из клевера, целовать без остановки, заняться с ним любовью со всей страстью и обожанием, что пылали в ее сердце.
В поцелуях выразилось все то, для чего не хватало слов, – как они боялись потерять друг друга и разлучиться навеки.
– Ты ведь понимаешь, мы не можем оставаться вместе сегодня ночью в Уинфорде наедине, без леди Арден, – прошептала Джорджи, осыпая его лицо и шею поцелуями.
Маркус застонал, когда она легонько укусила его за шею.
– Я переночую в гостинице.
– Разве это не будет выглядеть странно?
– У тебя есть идея лучше? – спросил он, поцеловав ее так, что нить разговора моментально прервалась.