— Ее Величество поручила мне доставить вас в постель, — сухо сообщил Телеус.
— Туда я и собираюсь. Можете так и передать Ее Величеству, но только после того, как обеспечите Релиуса удобной кроватью.
Когда царь исчез, начальник тюремной стражи потихоньку вернулся в камеру. Телеус сказал, что собирается забрать Релиуса.
— Куда забираете? — спросил тюремщик.
Из коридора он слышал каждое слово, ему не следовало задавать лишних вопросов.
— Туда, — коротко ответил Телеус. Он подошел к скамье Релиуса. — Ребра сломаны? — спросил он.
— Не думаю. Может быть, одно или два, — прошептал Релиус.
Телеус наклонился, чтобы приподнять голову Секретаря. Его сильные пальцы нежно поддерживали затылок друга, пока он вытаскивал из-под него грязный плащ. Он использовал плащ, чтобы обернуть бессильное тело Релиуса.
— Сними эти чертовы цепи, — приказал он, и тюремщик поспешил исполнить приказ.
Когда это было сделано, Телеус поднял друга на руки и понес из камеры. Тюремщик шел за ним.
— Вы не сможете нести его на руках до самого лазарета, — напомнил он.
— Тогда он отдаст его мне, — сказал следующий гвардеец, выходя из камеры.
— Или мне, — добавил второй, подходя к дверям и оставляя тюремщика одного в камере перед грудой цепей.
* * *
— Ваше Величество, — возопил Иларион.
— Я солгал, — прервал его царь, не поднимая головы и не останавливаясь во время мучительного подъема вверх по лестнице.
При отсутствии выбора, придворным оставалось только следовать за господином. Они замешкались на верхней площадке, когда отойдя от лестницы, по ошибке двинулись в сторону царских апартаментов.
Последний пролет лестницы вел на крышу дворца недалеко от башни Комемнуса. Все дворцовые башни имели имена, и Комемнус был самой высокой из них. Эта башня, построенная дедом нынешней царицы и богато украшенная мрамором двух цветов, а так же декорированная кирпичным кружевом, в свое время считалась весьма смелым архитектурным экспериментом. Царь на мгновение остановился перед нарядной стеной, как будто любуясь ею, а затем неспешно двинулся по фигурной кладке, словно по лестнице и скрылся за парапетом крыши.
Охранники и придворные посмотрели друг на друга. Получив осторожный толчок локтем в бок, Филологос позвал:
— Ваше Величество?
Ответа не последовало. Иларион положил руки на кирпичную кладку и начал осторожно подниматься, лихорадочно соображая, в какую сторону ему направиться за краем стены, над пугающей пустотой. Он так и не узнал этого. Он успел сделать всего несколько осторожных шагов, когда из-за парапета раздался голос царя.