С последним я ошиблась. Дверь медленно приоткрылась… Щель стала шире…
– Тебе не стоит меня бояться. – Голос был тихим и… капельку насмешливым. – Я – кунай-то.
– Кто? – переспросила я, стараясь не представлять себе, как все это выглядит со стороны.
– Кунай-то, – повторила она, только теперь входя в ванную комнату. – Та, что защищает.
Сегодня на ней были узкие черные брючки, заправленные в невысокие сапожки, и длинная туника с разрезами по бокам.
– Что-то я не заметила вас там, в саду у дома графа Джакса, – иронично фыркнула я, подходя к полке, на которой стопкой лежали полотенца.
Взяв самое большое, замоталась в него. С грустью посмотрела на осиротевшую без меня ванну.
– Там моя помощь не требовалась, – улыбнулась она, прикрывая за собой дверь.
– А сейчас? – внимательнее разглядывая свою гостью, поинтересовалась я.
Не знай я, что это просто невозможно, дала бы ей лет пятнадцать-шестнадцать. Девушка была не просто щупленькой – тоненькой, угловатой, что только подчеркивала стеганая жилетка, надетая поверх туники. Длинные черные волосы заплетены в несколько косичек, туго стянутых тонкими лентами.
Темные раскосые глаза, небольшой острый носик, тонкие губы, четко очерченные скулы…
– Когда мы встретимся вновь, ты не должна меня узнать, – произнесла она вместо того, чтобы ответить на мой вопрос. – Это очень важно. – На ее лице не было ни тени улыбки.
– Только я? – Моя ирония была неуместна, но иначе я могла не сдержаться. Тут же качнула головой, давая понять, что обойдусь без откровений. – Кто меня защищает?
– Твой отец, – равнодушно бросила она, разворачиваясь. – Помни, ты меня никогда не видела, – повторила она, замерев вполоборота ко мне. – Никогда!
Продолжить наше общение мне не удалось, она исчезла за дверью раньше, чем я осознала, что именно она сказала. Мой отец был жив… И он знал, где я нахожусь…
Ночь была наполнена кошмарами, утро принесло не только облегчение, избавив от вопросов, которые лишали нормального отдыха, но и уверенность. Жизнь продолжалась, оставляя право на надежду и позволяя верить, что у отца имелись веские основания все это время сохранять свое инкогнито.
Вниз я спустилась за десять минут до восьми. Стол в гостиной уже накрыли к завтраку, но в комнате, кроме служанок, никого не было.
Ковер, который вечером исчез вместе с матушкой, лежал на месте.
– Елизавета Николаевна встала? – поинтересовалась я у Любочки, старшей горничной, которой госпожа Волконская безмерно доверяла.
– Она на террасе, – с уважением ответила та. – Господин Соул и князь Северов там же.