Все, что внутри – их проблемы, а вот снаружи…
Защита устанавливалась специалистами магического корпуса Марикарда, нам и отвечать.
– Осталось узнать, о каком именно помещении посольства идет речь, – задумчиво протянула я, на миг оглянувшись на Эмира. Основная нагрузка ляжет на него.
– Консульский отдел, – твердо посмотрев на меня, ответил князь.
Стоило признать, что могло быть и хуже. Хотя… куда уж хуже?
– Вы – дочь Елизаветы Николаевны Волконской? – небрежно, словно мы шли не к месту преступления, а прогуливались по аллеям парка, поинтересовался Северов.
Воспользовался тем, что Соул отдавал распоряжения гвардейцам внутренней охраны, которые должны были держать под контролем периметр. Благо консульский отдел находился в отдельном флигеле, ограничить доступ в который, не доставив особых проблем другим службам, было не слишком сложной задачей.
– Приемная, – поправила я его, мысленно умоляя Фариха скорее закончить с инструктажем и вернуться к нам. Общаться с князем на тему моего происхождения не было никакого желания. – Вы с ней знакомы? – предупредила я его следующий вопрос.
Ответ мне был известен. Жить в Марикарде и не знать матушку… Такого просто быть не могло.
Вдова бригадного генерала Лиззи слишком молодой осталась в одиночестве, чтобы не появились желающие с ней это самое одиночество разделить. И не только его, но и то состояние, которое оставил ей в наследство муж.
Проходимцев было много, родственники с обеих сторон занимали первые строчки. Дальние, ближние. Больные, немощные, просто оказавшиеся в тяжелой жизненной ситуации…
Матушка посчитала, что она слишком слаба, чтобы отказывать, и сбежала из одной империи в другую. Вместе с состоянием.
Император принял молодую женщину и ее капиталы весьма благосклонно. Лично помог найти дом, соответствующий положению госпожи Волконской (и имеющий тайный ход, который позволял им встречаться), ввел в свет. Не отказал в своем покровительстве и потом, когда охладели чувства, оставив после себя искреннюю симпатию и… уважение. Елизавета Николаевна слыла в обществе дамой умной, пусть и умело скрывающей это достоинство.
Когда госпоже Волконской наскучили балы и приемы (а произошло это довольно скоро, уже спустя год после ее появления у демонов), она занялась благотворительностью. Не на словах, а на деле. Под ее патронажем в столице империи открылись два сиротских дома. Один для мальчиков, второй – для девочек. Тот самый, в который однажды подкинули и меня.
– Имел честь быть ей представленным, – чуть помедлив, словно давая мне закончить экскурс в прошлое, произнес князь. – Очаровательная женщина.