— Нет. И все-таки, «влюбляться» — неправильное слово. Больше это похоже на опьянение. Как вы думаете, стал бы я рассказывать об этом, если бы между нами было что-то серьезное?
— Я не знаю, — в голосе звучала нотка удивления. — Я и впрямь совсем... не знаю... вас.
— Любопытно. Мне кажется, что я вас очень хорошо знаю.
Мэриан хотела было улыбнуться, но губам своим она не доверяла. Она спокойно произнесла:
— Обо мне не так уж и много можно узнать. Скоро вы изучите меня до конца, и потом вам станет скучно.
— Скучно? Взять, к примеру, любую вещь, которая имеет значение, они могут быть глубокими, но по сути своей они просты. Вас не утомляет солнце и небо, и свежий воздух, и вода, и хлеб. В этом нет ничего мудреного. Они всегда рядом. Если бы их не было, мы бы умерли. Вас не утомляет то, в чем вы нуждаетесь.
Он произносил слова медленно, с перерывами, скорее размышляя вслух, чем что-то объясняя. Прежде чем она успела что-либо ответить, во дворике снаружи послышались шаги. Пенни поднялась по низеньким ступенькам и вошла в комнату. Она выглядела так, словно горько и долго рыдала. Она умылась холодной водой, блестящие каштановые волосы надо лбом были еще влажные, но припухлость глаз убрать так и не удалось. Она не побеспокоилась о пудре или помаде. Пенни держала на руках Мактавиша, и ему это не нравилось. Она сказала тихим безжизненным голосом:
— Элиза сказала, ты искала меня.
Затем она заметила Ричарда Каннингема, и ей захотелось убежать. Однако если вы получили приличное воспитание, вы себе такого позволить не можете, и вместо побега она подошла к нему и пожала его руку. Мактавиш, которому никакое воспитание не смогло бы помешать поступить именно так, как он хочет, проворно оттолкнулся от Пенни и спрыгнул вниз. После чего устроился на коленях у Мэриан, и, отказавшись от предложенного ему блюдечка молока, замер, сощурив глаза до оранжевых щелочек и нервно дергая кончиком хвоста вперед и назад.
Пенни выпила две чашки чая, сказала пару фраз замученным голосом и некоторое время спустя потихоньку улизнула.
Когда она ушла, Ричард взглянул на Мэриан.
— Что случилось с этим прелестным ребенком?
В ее глазах мелькнула сердитая искорка.
— Она любит Феликса гораздо сильнее, чем он того заслуживает. Хелен Эдриан терзает их обоих.
— Он нужен Хелен?
— Не думаю. Да и он сам так не думает. Она могла бы сойтись с ним, если бы он получил наследство дяди Мартина. Так что, боюсь, и это спишут на мой счет.
— Ему следует благодарить за это небеса, соблюдая пост. Он бы менее чем через шесть месяцев захотел ее убить. Он и сейчас, кажется, уже на грани этого.