Палец его опять уперся в небо. Тарег ошалело чихнул. Вот тебе и безобидный тихий старичок…
Шихна потряс воздетой рукой:
– Его рассказ возмутил старейшин! Они требуют для тебя примерного наказания!
И махнул страже:
– В тюрьму его! К остальным.
Под торопливыми шагами зачавкала грязь.
– Ты можешь делать со мной все что хочешь, – быстро сказал Тарег. – Я виноват – я и отвечу. Но лаонцы…
– Да чего ты уперся? Сначала тебя казнят, потом их, или наоборот, сначала их, потом тебя – какая разница?! – В голосе Амра аль-Азима звучало искреннее возмущение. – Давайте отвязывайте это бедствие из бедствий – и в подвал…
– Они попали в беду из-за меня, это ляжет на меня позором! Я буду опозорен даже после смерти!
Высокопарная речь Тарега оборвалась: отвязывавшие его от коновязи люди отпустили руки, и нерегиль обвалился носом в грязь. Тарега тут же подхватили и потащили, а он отплевывался и упирался:
– Если на них нет вины, ты должен их отпустить!
– Не морочь мне голову, – очень устало отозвался Амр аль-Азим. – В бедуинских стойбищах невиновных не бывает. Они все виновны, ибо все преступники. Воры. Бандиты. Отступники. Все виновны. Поголовно. И твои лаонцы тоже. Отправишься на площадь через неделю.
– Через неделю здесь не будет площади!
В его голосе, видно, послышалось столько злорадства, что собравшийся было уходить шихна повернул чубатую голову. Посмотрел-посмотрел и развернулся целиком. И очень мрачно полюбопытствовал:
– Нарываешься? Хочешь, чтоб тебе язык откромсали? Мы можем…
– Сюда идут карматы. А у тебя нет даже городской стены. И в предместьях больше кутрубов, чем крыс, – Тарег смаковал каждую фразу, наслаждаясь запахом растущего в людях страха.
– Врешь, – прищурил свои джунгарские глазки шихна.
Тарег плюнул ему под ноги.
– Врешь! – Амр аль-Азим начинал злиться не на шутку. – Откуда тебе известно про кутрубов? Они выходят только ночью! Ты что, ночевал в предместье? А? Хочешь, чтоб я поверил? Нашел дурака!
– Не смей обвинять меня во лжи! – рявкнул Тарег и как следует дернулся.
Дернулся он так хорошо, что сумел завалиться в грязь сам и утянуть за собой одного из конвойных.
После недолгой свалки порядок восстановился: шихна дул на костяшки пальцев – от злости он ударил неудачно и все себе отшиб, Тарег сплевывал с десен свежую кровь, а стражники ругались так, что степные боги краснели и отворачивались.
– Так, – твердо сказал Амр аль-Азим и перестал дуть на пальцы. – Я все понял. В подвал его не надо. Его надо на площадь. Ткнете копьем давешнего толстопузого, хватит с него, на столб подвесите этого. Все! Исполняйте!..