— Так ты на самом деле ни разу не был с женщиной? — поинтересовалась она.
— Нет, — ответил я.
— Это замечательно. — Галла подняла на меня глаза. — Когда-нибудь ты сделаешь свою бессмертную подругу самой счастливой на свете. И будешь регулярно делать счастливыми смертных — так, как твои старшие братья и сестры делают сейчас.
Она присела, опершись спиной о ствол дерева, и протянула мне руки. После секундного колебания я опустился рядом с ней и только сейчас заметил, что она выглядит иначе, совсем не так, как на поляне, при свете костра. Теперь в ней появилось что-то другое, по-звериному притягательное. И еще у нее теперь был запах — я понял, о чем говорила Дана. Так не пахнет ни одно смертное существо. Это был запах безумия — апогея культа бога, которому они служат. Тот самый, из-за которого многие боятся вакханок — и тот самый, по причине которого к ним тянутся, потому что рано или поздно желание хотя бы на одну ночь забыться и сойти с ума перебарывает страх.
— У тебя такой… странный запах, — сказал я.
— Он тебе не нравится?
— Не знаю. Он просто… странный, вот и все.
— Скоро ты к нему привыкнешь. А пока возьми свое. Ведь не просто так ты выбрал именно меня?
Чуть больше двух часов прошло с тех пор, как мы обменялись более-менее осмысленными репликами — в какой-то момент я поднял голову, посмотрел на небо и обратил внимание, что оно начинает светлеть. Думаю, если бы не это действие, наведшее меня на мысль о приближающемся дне, мы бы могли продолжать до полудня, если не до вечера. Рядом с нами могла пройти толпа шумных троллей, вампир мог пить свою жертву, баньши могли устраивать очередной концерт — но ни я, ни она не обратили бы на это никакого внимания. Если Амир каждую ночь испытывает хотя бы часть этих ощущений, то он, наверное, самое счастливое существо на свете. Да и как не быть счастливым, когда рядом с тобой есть тот, кто способен подарить такое наслаждение?
— Подожди, — неожиданно обратилась ко мне Галла. Осознав, что ее слова не возымели никакого эффекта, она оттолкнула меня, после чего ловко высвободилась и, повернувшись ко мне спиной, снова оперлась на дерево.
— Что такое? — не понял я.
Она собрала волосы и чуть наклонила голову, подставляя мне обнаженную шею.
— Пей, — последовал короткий приказ.
В другой ситуации я, наверное, спросил бы, зачем мне пить кровь вакханки, но сейчас я не стал задавать вопросов. Я и сам не до конца понял, что произошло, и не уследил за своими действиями. И единственным, что я услышал, был ее тихий вздох в тот момент, когда я прокусил кожу на ее шее.