— Мне здесь нравится, — сказал Эбинизер, подразумевая колени Вебстера, но человек понял его по-своему.
— Еще бы, — отозвался он. — Для тебя это такой же родной дом, как для меня. Даже больше, ведь вы оставались здесь и следили за домом, а я о нем позабыл.
Он гладил голову Эбинизера, теребил его уши.
— Как тебя звать? — спросил он.
— Эбинизер.
— И чем же ты занимаешься, Эбинизер?
— Я слушаю.
— Слушаешь?
— Ну да, это моя работа. Ловить слухом гоблинов.
— И ты их в самом деле слышишь?
— Иногда. Я не очень хороший слухач. Начинаю думать про кроликов и отвлекаюсь.
— Какие же звуки издают гоблины?
— Когда какие. Когда ходят, когда просто тюкают. Иногда говорят. Только они чаще думают.
— Постой, Эбинизер, а где же находятся эти гоблины?
— А нигде, — ответил Эбинизер. — Во всяком случае, не на нашей Земле.
— Не понимаю.
— Это как большой дом. Большой дом, в котором много комнат. Между комнатами двери. Из одной комнаты тебе слышно, есть ли кто в других комнатах, но попасть к ним ты не можешь.
— Почему же не можешь? — возразил Вебстер. — Открыл дверь да вошел.
— Но ты не можешь открыть дверь. Ты даже не знаешь про нее. Тебе кажется, что твоя комната — одна во всем доме. И даже если бы ты знал про дверь, все равно не смог бы ее открыть.
— Ты говоришь про разные измерения.
Эбинизер озабоченно наморщил лоб.
— Я не знаю такого слова — измерения. Я объяснил тебе так, как Дженкинс нам объяснял. Он говорил, что на самом деле никакого дома нет, и комнат на самом деле нет, и те, кого мы слышим, наверно, совсем не такие, как мы.
Вебстер кивнул своим мыслям. Вот так и надо действовать. Не торопясь. Не обескураживать их трудными словами. Пусть сперва схватят суть, потом можно вводить более точную, научную терминологию. И скорее всего она окажется искусственной. Ведь уже есть название. Гоблины — то, что за стеной, то, что слышишь, а определить не можешь, жители соседней комнаты.
Гоблины.
Берегись, не то тебя гоблин заберет.
Такой подход у человека. Он чего-то не может понять. Не может увидеть. Не может пощупать. Не может проверить. Все — значит, этого нет. Не существует. Значит, это призрак, вурдалак, гоблин.
Тебя гоблин заберет…
Так проще, удобнее. Страшно? Да, но при свете дня можно про них забыть. И ведь они тебя не преследуют, не донимают. Если очень постараться, можно внушить себе, что их нет. Назови их призраками, гоблинами, и можно даже посмеяться над ними. При свете дня.
Горячий шершавый язык лизнул подбородок Вебстера, и Эбинизер заерзал от восторга.
— Ты мне нравишься, — сказал он. — Дженкинс никогда меня так не держал. Никто так не держал.