— А этот Стирлинг — он что, хозяин?
Я кивнул.
— Тогда скажите ему, что мы просим у него прощения. За то, что самовольно вселились, и за сломанный замок. Пойду, разбужу своих, и мы живо отсюда выкатимся.
— Нет, нет, — сказал я, — оставайтесь. Вот если б у вас нашлось, где устроить на ночлег девушку — ей надо бы немного вздремнуть.
— Обо мне не беспокойся, — сказала Джой. — Я могу поспать и в машине.
— Вы ведь озябнете, — возразил незваный гость Стирлинга. — В эту пору на улице уже холодновато.
— Тогда можно постелить на пол одеяла. Нас это вполне устроит.
— Скажите, — спросил наш новый знакомый, — почему вы на меня не осерчали?
— Приятель, — произнес я, — сейчас не время злобствовать друг на друга. Наступил момент, когда люди должны действовать заодно и заботиться друг о друге. Теперь всем нам нужно держаться вместе.
Несколько растерявшись, он с подозрением взглянул на меня.
— Вы часом не проповедник? — спросил он.
— Нет, я не проповедник, — успокоил я его и повернулся к Джой.
— Хочу подъехать к заправочной станции и позвонить Стирлингу, — сказал я. — Сообщить, что у нас все в порядке. Может, он там сидит и ждет нашего возвращения.
— А я пока пойду в дом, прикину, как вас устроить на ночь, — сказал этот человек. — Мы можем и уехать, только дайте команду.
— Успокойтесь, это отпадает, — сказал я.
Мы сели в машину, и я развернулся. Он не двинулся с места, провожая нас взглядом.
— Что происходит? — спросила Джой, когда мы выехали на дорогу и покатили к главному шоссе.
— О, это только начало, — ответил я. — Цветочки. Ягодки еще впереди. Все больше будет безработных, все больше бездомных. Чтобы закрыть кредит, они скупят банки. Чтобы оставить людей без работы, они скупят и закроют фирмы и предприятия. Скупят виллы и доходные многоквартирные дома, выселят людей, и этим людям негде будет жить.
— Но это же бесчеловечно! — возмутилась она.
— Разумеется.
Так оно и было, конечно. Ведь это же нечеловеческие существа. Какое им дело до судьбы человеческого рода Род человеческий для них ничто — во всяком случае не более, чем какая-то форма жизни, мешающая использовать эту планету для других целей. Они обойдутся с людьми так же, как некогда сами люди поступили с животными, мешавшими им использовать земельные пространства. Они постараются избавиться от них любыми средствами. Оттеснят их с насиженных мест. Сгонят в кучу. И сделают все, чтобы род человеческий прекратил свое существование.
Я попытался мысленно представить, как это будет осуществляться практически, но задача оказалась не из легких. Основной принцип был мне ясен, однако колоссальный размах не позволял охватить все детали. Ведь для того, чтобы привести к желаемому результату, эта операция должна быть глобальной. И раз уж они пролезли в провинциальный банк и какую-то занюханную придорожную лавчонку, можно с уверенностью сказать, что по крайней мере в Соединенных Штатах — насколько это касается промышленности, торговли и финансов — операция проводится в масштабе всей страны. Потому что никто не станет покупать жалкую лавчонку, пока не наложил лапу на жизненно важные для страны крупные промышленные комплексы. И никто не станет возиться с провинциальным банком, если уже не установлен контроль за более солидными финансовыми учреждениями. Кегельные шары годами скупали акции и, наверняка исподволь, потихоньку занимали стратегические позиции. Ибо они никогда не позволили бы себе действовать так открыто, если б в их руках уже не находились ключевые отрасли экономики.