— Дело в том, что я вообще никуда…
— Не надо объяснять, — сказал марсианин. — Я уже понял.
— Мой сын через несколько дней вылетает на Марс. Я скажу ему, чтобы навестил вас.
— Мне будет очень приятно, — ответил Джуэйн. — Я буду ждать его.
Он помялся, потом спросил:
— Ваш сын пошел по вашим стопам?
— Нет, — сказал Вебстер. — Он хочет стать конструктором. Медицина его никогда не привлекала.
— Что ж, он вправе сам выбирать себе дорогу в жизни. Но вообще-то хотелось бы…
— Конечно, хотелось бы, — согласился Вебстер. — Но тут уж все решено. Может быть, из него выйдет крупный конструктор. Космос… он думает о звездных кораблях.
— И ведь ваш род сделал достаточно для медицинской науки. Вы, ваш отец..
— И его отец тоже, — добавил Вебстер.
— Марс в долгу перед вами за вашу книгу, — сказал Джуэйн. — Может быть, теперь станет больше желающих специализироваться по Марсу. Из марсиан не получаются хорошие врачи. У нас нет нужной традиции. Странно, как различается психология обитателей разных планет. Странно, что марсиане сами не додумались — да-да, нам просто в голову не приходило, что болезни можно и нужно лечить. Медицину у нас заменял культ фатализма. Тогда как вы еще в древности, когда люди жили в пещерах…
— Зато вы додумались до многого, чего не было у нас, — сказал Вебстер. — И нам теперь странно, как это мы прошли мимо этих вещей. У вас есть свои таланты, есть области, в которых вы намного опередили нас. Взять хотя бы вашу специальность, философию. Вы сделали ее подлинной наукой, а у нас она была только щупом, которым действовали наугад. Вы создали стройную, упорядоченную систему, прикладную науку, действенное орудие.
Джуэйн открыл рот, помешкал, потом все-таки заговорил:
— У меня складывается одна концепция, совсем новая концепция, которая может дать поразительный результат. Она обещает стать действенным орудием не только для марсиан, но и для вас, людей. Я уже много лет работаю в этом направлении, а основой послужили кое-какие идеи, которые возникли у меня, когда земляне впервые прибыли на Марс. До сих пор я ничего не говорил, потому что не был убежден в своей правоте.
— А теперь убеждены?
— Не совсем, не окончательно. Почти убежден.
Они посидели молча, глядя на горы и озеро. Откуда-то прилетела птица и запела, сев на корявое дерево. Над гребнями вспухли темные тучи, и снежные пики стали похожи на мраморные надгробья. Алое зарево поглотило солнце и потускнело. Еще немного, и костер заката догорит…
Кто-то постучался в дверь, и Вебстер весь напрягся, возвращаясь к действительности, к своему кабинету и креслу.