Опергруппа, проводя проческу леса в районе приземлившегося самолета, обнаружила следы летчиков, место их отдыха и по следам установила место направления их на территорию Зубцовского района к Ржеву. Об этом были проинформированы Ржевский горотдел РО НКВД и Зубцовский РО НКВД, а опергруппа тем временем продолжала преследование.
8 сентября немецкие летчики были замечены на лесной опушке в 45–50 км от места приземления, и в ночь на 10 сентября они попали в засаду, устроенную опергруппой (Ветров). Трое летчиков были задержаны, а бортмеханик в ходе завязавшейся перестрелки был убит, еще двум удалось бежать в лес. Их преследование продолжила подоспевшая на место засады опергруппа Калининской области.
Все пилоты входили в состав собой авиагруппы КГ–200, осуществлявшей по заданиям германской разведки заброску в тыл Советского Союза агентов для шпионажа, совершения диверсионных и террористических актов. К полету в советский тыл экипаж готовился офицером отдела «I – Ц» Меттера. По решению Особого совещания при НКВД в августе 1945 г. экипаж самолета был приговорен к ВМН.
Вначале в СМЕРШ радиоигру с «Цеппелином» назвали «Семейка», но вскоре изменили на «Туман». Под этим названием она вошла в историю СМЕРШа. Проведение радиоигры было санкционировано наркомом Внутренних дел СССР Л. П. Берия.
Игра с «Цеппелином» проходила в тесном взаимодействии между соответствующими подразделениями НКВД, НКГБ и СМЕРШем. Так, например, тексты радиограмм в «Цеппелин» готовились начальником 3 отдела ГУКР СМЕРШ Барышниковым и утверждались лично начальником ГУКР СМЕРШ Абакумовым или его заместителем – генерал-лейтенантом Бабичем. Кроме того, радиограммы «Цеппелину» согласовывались с начальником 2 управления НКГБ СССР Федотовым и начальником Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД СССР Леонтьевым.
Главное в радиоигре не столько введение противника в заблуждение, сколько выявление того, что именно его интересует. В радиоигре «Туман» семейного дуэта Шило – Таврин то, что интересует немцев, было известно. Однако противника дурачили на всякий случай. Ведь если немцы считают, что у Таврина все складывается, как задумано, гладко, то нечего замышлять еще подобную операцию против Сталина. Знать же о всех планах противника в то время наши контрразведчики не могли. У «Цеппелина» могли быть самые разные планы. Примеров наглого, изощренного, циничного коварства немецких спецслужб достаточно. Одна из них – начало Второй мировой войны в 1939 году.
Вот и пришел конец радиоигре «Туман». Приговор Военной коллегии Таврин выслушал спокойно, только побледнел, Шилова всхлипнула. Таврин ожидал его давно. Ожидание тянулось семь лет. Предполагалось, что на конспиративную квартиру Таврина и Шиловой может выйти кто-либо из оставшихся в живых бывших сотрудников немецкой разведки, но никто не пришел. И вот настало время на судьбе врагов-предателей ставить точку. Таврин не раз в сознании прокручивал свою жизнь. Хищения, побег, хищения и снова побеги из-под стражи, побег из лагеря Маутхаузен… Были в его жизни и яркие страницы: работа в прокуратуре по поддельным документам, общение не с рядовыми немцами, поездки в Берлин, жизнь с Лидой в Риге. Особенно запомнились встречи со Скорцени, Власовым. Он тогда слишком возомнил о себе, переоценил свою личность. После оглашения приговора теплилась надежда на помилование. Шилова тайно надеялась – ее, как женщину, не расстреляют. На какое-то время в Советском Союзе была отменена смертная казнь. Таврин же понимал: его, изменника Родины, провокатора, террориста, ждет один конец – пуля.