– Нет, никаких комментариев. Мне надо идти.
Босх повернулся и прошел несколько шагов по коридору к двери в зал, однако потом остановился. Вернулся к Макэвою. Тот писал в блокноте.
– Что вы пишите? Я ничего не сказал.
– Знаю. Это я и пишу.
Макэвой оторвался от блокнота и посмотрел на него.
– Вы сказали, на следующей неделе, – сказал Босх. – Когда ваша газета выходит?
– «Нью таймс» выходит каждый четверг по утрам.
– Когда крайний срок, если я решу поговорить с вами?
– В среду днем. Но это будет в самый край. Я смогу разве что втиснуть несколько цитат. Лучше поговорить сейчас.
– Кто вам это сказал? Кто ваш источник?
Макэвой покачал головой:
– Я не могу обсуждать с вами источник. Я хочу поговорить об этом заявлении. Вы убили Эдварда Ганна? Считаете ли вы себя неким «ангелом мщения»? Они так считают.
Босх долго и внимательно рассматривал репортера, потом заговорил:
– Не цитируйте этого, но идите-ка вы на… Понимаете, что я хочу сказать? Не знаю, блеф вся эта чушь или нет, но позвольте дать вам совет. Вам лучше, черт побери, удостовериться, что вы все правильно поняли, прежде чем публиковать хоть что-то в вашей газете. Хороший следователь всегда знает мотивы своих источников – это называется «иметь чушеметр». Лучше бы вашему работать хорошо.
Он повернулся и быстро зашел в зал суда.
* * *
Лэнгуайзер как раз покончила со специалистом по волосам, когда Босх вернулся в зал. И снова Фауккс отложил право повторно вызвать свидетеля до защитной фазы.
Пока свидетель проходил через ворота позади трибуны для юристов, Босх скользнул мимо него и сел на свое место за столом обвинения. Он ничего не сказал ни Лэнгуайзер, ни Крецлеру, даже не взглянул на них. Сложил руки и уставился на лежащий на столе блокнот. И тут же понял, что сидит в такой же позе, как Дэвид Стори у стола защиты. Поза виновного. Босх быстро опустил руки на колени и поднял голову, глядя на герб штата Калифорния на стене над скамьей судьи.
Лэнгуайзер вызвала следующего свидетеля – специалиста по отпечаткам пальцев. Тот отделался быстро, просто подтвердив показания Босха. Никаких возражений от Фауккса не последовало. За техником на свидетельскую трибуну вышел патрульный, первым отозвавшийся на звонок соседки Кременц, а за ним – сержант, приехавший следом.
Босх почти не слушал. В их показаниях не было ничего нового, и мысли его устремились совсем в другом направлении. К Макэвою и статье, над которой тот работает. Он знал, что должен все рассказать Лэнгуайзер и Крецлеру, но хотел сначала все обдумать. И решил отложить разговор до конца выходных.