Я немного побродил, стараясь прочувствовать атмосферу места преступления. Но ничего конкретного не нашел: ни обрисованных мелом контуров тела, ни хотя бы обрывков желтой полицейской заградительной ленты.
Не осталось видно ни пятнышка крови.
Я мог представить, как он стоял тут, снимал трубку, рылся в карманах в поисках четвертака, опускал монету в прорезь. Затем что-то заставило его оглянуться – вероятно, звук или движение, замеченное краем глаза. Он хотел повернуться, но еще только начал движение, как раздался выстрел, и пуля попала в него.
Кусок свинца вошел в него справа сразу под грудной клеткой. Он пробил печень и портальную вену – крупный сосуд, снабжающий этот орган кровью.
По всей вероятности, это уже смертельное ранение, но он не дожил, чтобы умереть от него. Он склоняется в сторону стрелка, который в упор делает еще два выстрела. Одна из пуль скользнула по ребру и пробила мышечные ткани, не причинив серьезного вреда. Зато следующая нашла сердце и стала причиной мгновенной смерти.
Он уже лежал на тротуаре, распростертый во весь рост рядом со столбом, к которому прикреплен телефон. Раздался четвертый и последний выстрел – coup de grâce[10], направленный в шею. Звук такой же громкий, но он его уже не слышал.
Трудно сказать, долго ли он пролежал там, и велика ли была лужа крови, вытекшей из него. Кровотечение из тел умерших людей, как правило, не бывает обильным, а пуля, попавшая в сердце, принесла быструю смерть, вот только пробитая артерия печени могла успеть привести к большой потере крови за считанные доли секунды, пока сердце не перестало качать ее. В любом случае он какое-то время здесь лежал, сначала истекая кровью, а потом уже нет, пока кто-то не подобрал свисавшую трубку и не позвонил в полицию.
Том Садецки дал адрес дома, где его брат снимал комнату. Он находился на Пятьдесят седьмой улице чуть в стороне от авеню, старый доходный дом из красного кирпича. Справа высился точно такой же, а слева простирался пустырь, который уже готовили под новую стройплощадку. Короткий лестничный пролет вел вниз к входу в подвал. В дверь на уровне глаз было вставлено стекло, но сквозь него я ничего не разглядел. Дверь оказалась заперта. Высадить ее вроде бы ничего не стоило, но я не стал даже пытаться. Не уверен, что хотел бы зайти, будь она не на замке.
Вернувшись на угол Пятьдесят пятой улицы и Одиннадцатой авеню, я достал блокнот и грубо набросал схему места преступления. На том углу, где убили Хольцмана, находился автосалон фирмы «Хонда», а ремонтная мастерская из сети «Мидас маффлер» располагалась прямо через дорогу. Я припомнил сценарий, предложенный Томом Садецки, и попробовал вычислить уголок в тени, где мог прикорнуть Джордж перед тем, как некто неизвестный открыл стрельбу. Никаких дверных проемов я не обнаружил, но все же нашлось местечко рядом с входом в автосалон, где человек мог бы стоять или сидеть на корточках, не слишком бросаясь в глаза. На углу примерно в десяти ярдах от телефона стояла урна, а еще несколько протянулись в ряд на противоположном тротуаре вдоль здания мастерской.