– Я сделаю вид, что не слышал ваших последних слов, Ларан, – сухо ответил Истан, поднимаясь. – Мы тронемся в путь за час до рассвета. Вы едете с нами?
– Увы, нет, – нарзид тоже поднялся. – У меня еще есть несколько поручений от Карателя. Мы задержались в пути, поэтому мне придется выехать немедленно. Удачи вам, командир Истан. Вы мне нравитесь. Я искренне желаю вам выжить.
Прощальные слова драгана прозвучали более чем скупо, но Арлинг уже не слушал. Он узнал больше, чем хотел, но вопросов не стало меньше. Ему нужно было возвращаться к керхам. Регарди поднялся и, сделав вид, что направился по нужде к камням, исчез в ночных тенях. Прошло больше времени, чем он планировал, и Аршак, должно быть, уже заждался его. Нехебкай противно шипел на ухо малознакомые слова о чести и доблести. Регарди обещал керхам найти ритуальный кинжал и должен был Аршаку за свою никчемную спасенную жизнь. Не следовало заставлять кочевников нервничать.
И все же Арлинг не спешил покидать лагерь драганов.
Когда Ларан вышел из палатки, Регарди уже не сомневался. Подкравшись к боевым верблюдам нарзидов, он отвязал одного из них и нырнул с ним в темноту. Керхи подождут, и миссия Аршака тоже. Когда с ним говорило сердце, он не мог идти путем разума. А сердце подсказывало, что нужно отправиться за Лараном – прямо сейчас. Как и тогда на стоянке керхов, Ларан говорил сильно и убедительно, но Арлинг чувствовал: нарзид передал драганам далеко не все, что должен был сказать.
***
Преследуя Ларана, Арлинг был готов к сюрпризам, но нарзид сумел его удивить. Он уехал один, оставив своих спутников с драганами. В землях мятежных керхов это был смелый поступок даже для хорошего воина, каким, несомненно, был Ларан. Однако в Восточном Такыре нарзид задержался недолго. Порода махари была знаменита своей резвостью, и боевой верблюд донес Ларана до северных границ холустайской пустыни меньше чем за четыре часа. Арлингу пришлось нелегко. Он не так умело обращался с верблюдами, а с породой махари встречался лишь один раз – когда бежал из Балидета в поисках Сейфуллаха. Угнанное из отряда драганов животное оказалось слишком предано предыдущему хозяину и норовило сбросить Регарди, отказываясь повиноваться. Арлинга выручил сильный ветер, который поднялся после полуночи со стороны Ларана, заглушив рев недовольного верблюда.
Регарди пожалел о задуманном уже через час преследования. Первые эмоции исчезли, и холодный голос разума мог только издеваться над необдуманным поступком. Арлингу постоянно казалось, что нарзид оглядывается и смотрит на него. Конечно, этого не могло быть. Если он верно помнил кучеярские приметы, ночь была темной и безлунной, потому что все пустынные блохи, которые обычно густо покрывали такыр во время яркой луны, попрятались. Свет звезд был слишком тусклым, чтобы различить что-либо на расстоянии двух салей, но, рискуя потерять нарзида, Регарди отстал еще на один ар. Ему приходилось часто слезать с верблюда и проверять отпечатки следов на глине, так как проклятое животное норовило свернуть не в ту сторону. Пронизывающий ночной ветер, дующий в лицо, хоть и помогал скрыть его запах от Ларана, настроения не улучшал. Арлинг оставил теплую керхскую накидку, когда переодевался в одежду драганского наемника, и теперь глубоко жалел об этом. Обмен был неравноценным. Неудивительно, что ночами драганы прятались по палаткам, да жались к кострам. Их плащи хорошо защищали от дневного зноя, но совершенно не годились для ночных температур такыра. В довершение всего ему мерещился Нехебкай, который скакал за ним следом, оседлав четырехглазого пса-смерти Бхудке. В отличие от Арлинга Индиговый Бог никуда не спешил и терпеливо дожидался на расстоянии, когда Регарди спрыгивал с верблюда на землю и обшаривал такыр руками в поисках следа.