— О чем? — удивилась Сара.
— Ах, лучше некуда! — волновалась Эрменгарда. — Как раз сегодня самая приличная моя тетка прислала мне посылку. Чего там только нет! Я ее еще не трогала, я съела много пудинга за обедом, и потом, расстроилась из-за книг… — она говорила все торопливей. — Кекс, пирожки, булочки, тартинки, апельсины, инжир, наливка из красной смородины… Я пойду к себе, все принесу, и мы с тобой поедим.
Сара чуть не упала. Когда тебе худо от голода, такие рассказы небезопасны.
— Ты, — проговорила она, вцепившись подруге в руку, — ты… могла бы?
— А то как же! — ответила Эрменгарда уже на пути к дверям, мягко открыла их, прислушалась и добавила. — Всюду темно. Все легче. Я пойду тихо-тихо… прямо ползком…
От радости они схватили друг друга за руки, и в Сариных глазах вспыхнул свет.
— Эрми! — воскликнула она. — Давай представим! Это у нас — пир… праздничный ужин. Как не позвать узницу из соседней камеры?
— Конечно! — восхитилась Эрменгарда. — Постучим в стену, тюремщик не услышит.
Сара подошла к стене. Бекки плакала тише.
— Вот, — сказала она, постучав четыре раза.
— Это значит: «Иди ко мне по тайному подкопу. Есть новости».
В ответ послышались пять ударов.
— А это — «Иду, иду», — объяснила узница.
Дверь отворилась, вошла Бекки. Глаза у нее были красные, чепчик совсем сбился, а при виде Эрменгарды она стала тереть лицо фартуком.
— Ты не бойся меня, Бекки! — воскликнула добрая толстушка.
— Мисс Эрменгарда тебя и пригласила, — сказала Сара. — Она принесет много вкусных вещей.
Чепчик едва не свалился, так Бекки обрадовалась.
— Вкусных? — проговорила она. — Значит, мы будем есть?
— Да, — отвечала Сара, — и представим себе, что у нас — праздничный ужин. Пиршество.
— Сколько захочешь, столько и съешь, — заверила Эрменгарда. — Я сейчас…
В спешке она уронила на пол красную шаль. Сперва никто этого не заметил. Бекки вообще ничего не замечала от радости.
— Ой, мисс! Ой-ой-ой! — причитала она. — Это вы сказали меня позвать! Я… я опять зареву. — И, подойдя к Саре, она благоговейно воззрилась на нее.
А в Сариных глазах снова зажегся свет; мир стал меняться. Здесь, на чердаке, холодной ночью, когда ты целый день проходила по мокрым улицам и видела глаза нищей девочки, радостная, добрая новость казалась настоящим чудом.
— Когда уж очень плохо, — сказала она, — что-нибудь да случается. Словно по волшебству… Ах, только бы всегда это помнить! Совсем плохо не бывает.
Она весело и нежно встряхнула Бекки за плечи.
— Не плачь! — воскликнула она. — Надо поскорее накрыть на стол.
— Накрыть, мисс? — удивилась Бекки. — Да у нас ничего нету!