Маленькая принцесса (Бернетт) - страница 84

— Так и есть, обезьянка! — воскликнула Сара. — Выбралась из того окошка и пришла на огонек.

Бекки подбежала к ней.

— Вы ее впустите, мисс? — спросила она.

— Да, — весело ответила Сара. — Обезьяны очень нежные, им нельзя мерзнуть. Я ее приманю.

Она осторожно высунула руку и заговорила так, как с воробьями и Мельхиседеком, словно и она сама — маленькое созданьице, которое прекрасно понимает робость своих собратьев.

— Иди сюда, обезьяночка, — говорила она. — Я тебе ничего не сделаю.

Обезьянка поняла это — поняла прежде, чем Сара ласково коснулась ее и мягко притянула к себе. Она узнала на руках у Рам Дасса человеческую любовь и теперь покорно позволила втащить себя в окошко, а потом, притулившись у Сары на руках, дружелюбно взяла в лапку прядь ее волос и посмотрела ей в лицо.

— Хорошая обезьянка, хорошая… — приговаривала Сара, целуя смешную головку. — Господи, как я люблю маленьких зверей!

Обезьянка обрадовалась теплу, а когда Сара еще и присела с ней к камину, поглядела на Бекки, словно бы сравнивая их, и, видимо, осталась довольна.

— Какая она некрасивая, мисс! — сказала Бекки. — Правда?

— Если бы это был ребенок, — засмеялась Сара, — он был бы некрасивый. Ты прости, обезьянка, ты ведь не ребенок, и очень хорошо. А то бы мама тобой не гордилась, и никто из родственников не сказал, что ты на него похожа. Ох, как ты мне нравишься!

Она откинулась на спинку кресла и о чем-то задумалась.

— Может быть, — сказала она наконец, — ей жаль, что она такая. Может, это всегда у нее на уме… Интересно, есть у них ум? Обезьянка, ты хоть иногда думаешь?

Гостья только подняла лапку и почесала в голове.

— Что вы с ней будете делать, мисс? — спросила Бекки.

— Возьму к себе в постель, — отвечала Сара, — а завтра отнесу джентльмену из Индии. Я бы не хотела тебя отдавать, — сказала она обезьянке, — но делать нечего. Ты должна любить больше всех свою семью, а я тебе — не родственница…

Она устроила гостье гнездышко в ногах постели, та свернулась там и заснула, как счастливый ребенок.

На другой день трое детей из Большого Семейства сидели у индийского джентльмена и очень старались его развлечь. Он не мешал им, он сам и позвал их, поскольку не первую неделю жил в постоянной тревоге, а сегодня особенно волновался — ведь мистер Кармайкл должен был, наконец, вернуться из Москвы. Сперва он никак не мог найти семью, которую искал, а когда напал на след, оказалось, что семья уехала путешествовать. Узнать, куда именно, не удалось, и он стад ждать, пока все вернутся. Теперь мистер Кэррисфорд сидел в кресле, а Дженет, которую он очень любил — на полу, у его ног. Нора принесла для себя скамеечку, Дональд уселся верхом на тигровую шкуру и погонял ее, надо признать — с немалой яростью.