Любовь — это картина. Полотно, создаваемое ежедневной кропотливой работой. Чем больше вложено сил, тем страшнее двигаться дальше: вдруг один из вас сделает что-то не так и враз перечеркнет красоту малярными белилами?.. Любить — значит сотворить себе кумира и круглосуточно молиться, чтобы он ненароком не сверзился с постамента. То есть всегда оставался на высоте. Что для живого человека практически нереально.
Кстати, о живых. С точки зрения Любви, «Ромео и Джульетта» — не трагедия. Во всяком случае, оптимистическая трагедия. Никаких разочарований, вместе раз и навсегда. Для живущих нет нормального, безболезненного исхода из Любви. Мы можем отказаться от нее и сохранить так называемую недорогую дружбу, либо продолжать любить и разойтись в состоянии глубокой ненависти, либо просто — продолжать любить. Без гарантий и обратного билета.
У Любви мало законов, но много странностей. Например, для нее всегда не время и не место, а она тут как тут. Еще один парадокс: несмотря на тяготы, проблемы и бесперспективность, настоящей Любви оголтело завидуют. Иногда белой завистью, но чаще черной. Любовь всегда на виду, даже если прячется. Она притягивает алчные взоры, как слиток золота, который, правда, нельзя ни продать, ни распилить, ни разменять. Бессмысленная вещь, лишенная даже цены. То есть — бесценная.
_____
Саперы ошибаются раз в жизни. Синоптики — каждый день. Женщина пребывает где-то посередине. От ошибок застрахован только тот, кому не нужно выбирать, то есть младенец в люльке. Хорошо быть младенцем. Или так называемым простым человеком — ему ведь и живется проще. Не устаю завидовать легкости формулировок: «Моя вчера борщ сварила (к сестре уехала, скандал устроила)»… Или: «У моего на службе неприятности (жигуль сломался, геморрой открылся)»… И даже так: «А мой-то дома не ночевал!». Однако все равно — мой. Без тени сомнения.
Для тех, кто посложнее, понятие «своего» связано не с официально закрепленным статусом, но с ощущением неповторимого и сразу распознаваемого родства. Мы говорим: ты мой до мозга костей, ты весь такой мой, тебя сделали для меня… — когда чувствуем, что тянемся к нему каждой клеточкой тела, и без этих глаз, губ, улыбки и голоса, общих словечек и закодированных шуточек дальнейшая жизнь немыслима. А если не цитируем: мы с тобой одной крови — ты и я, так только чтобы избежать упреков в кровосмешении.
В поисках своего единственного женщина перелопачивает тонны мужской руды. Ошибается, ошибается, ошибается. Но все-таки ищет, ищет, ищет. А когда находит (если, конечно, находит), ломает голову, как превратить свое по сути в свое по форме. В официально свое.