— Что со стеной? Оборотни еще раз напали? — подошел я к страже и спросил.
Почему-то воины в испуге отшатнулись и затряслись мелкой дрожью. Отвечать никто не смел. Непонятно откуда выскочил человек с богатыми усищами, в котором я узнал старшину охраны Лиходея.
— Господин Феникс, не пугайте их больше! — взмолился он и принялся оттаскивать меня подальше от испуганных солдат. — Им и так несладко пришлось!
— Так что, оборотни еще раз напали, не послушав приказа?! — взволновано переспросил я.
— Как сообщают дозорные: оборотни ушли, — ответил Лиходей, продолжая оттаскивать меня от солдат, которые понемногу начинали приходить в себя.
Лишь когда отряд напуганных воинов скрылся за поворотом улицы, старшина прекратил меня тащить. Мы остановились.
— Так что же произошло со стеной и стражниками?!
— А вы не помните?! — поразился Лиходей.
Как они все уже надоели! Да и я хорош, что ничего не помню!!!
— Вы вышли из леса в сопровождении Марата, — начал рассказ старшина. — Но городу не повезло, что из леса вы выбрались не напротив ворот. Перед вами оказалась городская стена, а по вашим словам, вы были столь уставшим и обессиленным, что пройти по дороге до ворот лишний десяток шагов, у вас попросту не хватило бы сил…
— И?
— И вы разрушили стену, сравняли насыпь и засыпали ров. А потом прошли в образовавшийся пролом.
— А что со стражниками? — уже абсолютно безэмоционально спросил я. — Они тоже мешали?
— Не то чтобы мешали, — неуверенно продолжил доклад Лиходей. — Но они начали славить ваш поход против оборотней и выкрикивали лозунги: «Теперь победим проклятых тварей!». Вам это не понравилось, и вы приказали собрать всех стражников на плацу и устроили учения приближенные к реальным боевым действиям…
— Боже мой, — покачал я головой, не желая больше слышать о своих похождениях.
— Вы посчитали несправедливым то, что пострадали лишь вы и оборотни, и поэтому показали нашим воинам все ужасы, которые даже представить сложно…
— Да что со мной вчера произошло?! — закричал я. — Прямо пьяный дебош устроил!
Но удивительные и невероятные новости на этом не заканчивались.
Когда я уставший и морально и физически, возвращался в сопровождении всей компании, что являлась свидетелями моего позора, ко мне подбежала радостная Ольга и, повиснув на шее, начала буйно лобызать. Обсасывала, словно ребенок конфетку; лизала, как щенок хозяина; за секунду влепила с десяток безешек; зачмокала всего; короче неистово расцеловала. Я не сопротивлялся, но совершенно не понимал, с чего такая скромница начала вести себя так уж развязно.