– Значит, Людмила Федоровна чувствовала себя виноватой? Если нет, почему она тут же не сказала правду? Это мол, не я, а моя подруга.
– Не знаю. Понимаете, они заговорили все разом. А Асе вдруг стало плохо. Да и Стас выглядел не лучшим образом.
– А что с Асей?
Алексей оглянулся. Ася сидела на диванчике, рядом с матерью. Людмила Федоровна гладила ее руку, и что-то быстро-быстро говорила. Мария Казимировна Новинская держалась поближе к Аде. Стас Лопухин вообще держался особняком. Вид у него был мрачный. Сажин тоже посмотрел в сторону диванчика, где сидели Рябовы, мать и дочь, и сказал:
– Я вообще не понимаю, зачем ее сюда привезли. Асю. Хотя… Может, Монти решил, что она может быть его сестрой. Захотел собрать всю родню. Предполагаемую родню. Но почему она пришла? Не понимаю.
– А вам не показалось, что Монти и Ася давно знакомы? Они так странно друг на друга смотрят.
– Возможно, – кивнул Сажин. – У меня не было времени это заметить. Я же говорю. Началось бурное выяснение отношений, Люся принялась рыдать, как обычно. Петр пошел в бар, за минеральной водой без газа.
– Вы хотите сказать, отошел к барной стойке? – уточнил Алексей.
– Нет, он вышел в соседний зал. Здесь сегодня не было никого, бар закрыт. Монти сказал, что хочет разобраться во всем без свидетелей. Он арендовал этот клуб на всю ночь. На столах напитки и закуски, как вы видите. Прозвучала многообещающая фраза: «А горячее я подам потом».
– У него своеобразное чувство юмора, вы не находите?
– Он вообще… своеобразный, – не удержался Сажин.
– Я так понял, что парень вам не нравится?
– Я еще не понял, нравится он мне или нет, – сердито сказал Дмитрий Сергеевич. – Да, мне не нравится, чем он зарабатывает на жизнь. Не нравится, что он постоянно кривляется, не нравятся его плоские шутки, манера одеваться. Не нравится спектакль, который он здесь разыграл.
– А что нравится? – Алексей не удержался от улыбки.
– Он смелый парень. Люди самих себя стыдятся, особенно если их уличили в чем-то недостойном. Матвей же всем своим видом говорит: да, я такой. Хотите, любите меня, хотите, с кашей ешьте. Он, как бы это сказать? Естественен. Органичен. Что бы он ни сделал, ему за себя не стыдно. И он органично вписывается в окружающую среду. Именно поэтому на него так приятно смотреть. Этот город для него. Этот мир для него, – с чувством сказал Сажин, а потом вдруг добавил: – Монти – это наши тайные запретные желания во плоти. И наше душевное уродство, если хотите. В ярком красивом фантике. Он не виноват, что такой. Это мы все виноваты.
– Мы, это вы кого имеете в виду? – с интересом спросил Алексей.