Поворачиваюсь, иду обратно и вдруг вижу, что там у них кто-то еще… какая-то женщина. Осанка, наклон головы – меня словно в один миг отбрасывает в прошлое. Это Анжелин. Вспоминаются каникулы, которые мы провели вместе в Ле-Туке, когда нам с Орлой было по четырнадцать лет. Орла долго боролась тогда с беспокойством, наблюдая, как мать флиртует с чужими мужчинами, а потом вообще на несколько дней исчезла, не сказав никому ни слова.
Но нет, не может быть, эта женщина не Анжелин, она слишком молода. На ней красные, открывающие щиколотки брючки, белая кофточка. Прямые волосы лежат на плечах… ах вот почему я не признала ее сразу. Она сходила в парикмахерскую и выпрямила волосы, теперь нет локонов, завитков, смягчающих острые углы ее скул, и лицо ее кажется более худым и костлявым. Подходя ближе, вижу, что она не только отказалась от простой, неброской одежды, но и лицо размалевала макияжем. Серый цвет глаз подчеркнула тенями, удлинила и загнула вверх накрашенные ресницы. Дейзи с Эллой как зачарованные разглядывают ее туфельки, которые она сейчас сбрасывает, держась одной рукой за руку Пола. Элла немедленно надевает туфли и начинает расхаживать туда-сюда, не отрывая от них восторженных глаз.
– Они тебе очень к лицу, просто потрясающе! – восклицает Орла. – Могу подсказать, где продаются, хочешь? – Она всплескивает руками. – Нет, мы сделаем лучше! Приглашаю вас обеих в поход по магазинам! Я вернулась на родину, домой, мы с вашей мамой старые подруги, и я могу стать вам…
– Вместо тетушки? – подхватывает Элла, передавая туфельки Дейзи.
– Точно!
– Мама! – Дейзи наконец замечает, что я тут и наблюдаю за ними. – Как ты считаешь? Орла приглашает нас…
– Орла! Вот это сюрприз! – перебиваю я, пока Дейзи не успела закончить про воскресный поход по магазинам. – Значит, вернулась к нам в поселок?
– А куда же мне еще возвращаться? – Она раскидывает руки в стороны, закрывает глаза и кружится на месте. – Лучше места во всем мире не найдешь!
– Да, у нас тоже было такое чувство, когда мы вернулись сюда, – говорит Пол и смотрит на меня. – После свадьбы мы жили в Бостоне, правда, Грейс?
– Правда, – цежу я сквозь зубы.
В груди у меня все пылает от ярости, и, как ни парадоксально, одновременно я чувствую холодный, как сталь, собранный в одной точке гнев такой силы, какого у меня в жизни еще не бывало. И все это бушует во мне, окатывая меня то ледяной, то обжигающей волной.
Орла бросается ко мне, обнимает, гладит по голове, поправляет волосы.
– Ну-ну, расслабься! Я ничего не буду говорить. Не сейчас, – шепчет она мне на ухо.