Она приводила глупые аргументы в пользу того, что между нами ничего не может быть по-истине стоящего.
Я смотрел в ее глаза, утопая в двух огромных океанах, тонул, не прилагая никаких усилий для спасения. Она была рядом, та, которую я и не мечтал встретить, женщина из моих снов, из моих самых сокровенных фантазий. Женщина, для которой я растил себя, для которой прошел столько мучений, та, которая и есть моя жизнь!
– У меня Сережа… И вообще, мне также тридцать, как и тебе.
– Не может быть! Ты извини меня, но я и предположить не мог, что услышу от тебя подобную ерунду. Разве я похож на идиота?
– Нет, почему ты так решил?
– Тогда почему ты вместо меня выдумываешь какие-то причины.
– Я ничего не выдумываю, может ты просто рассчитываешь на не продолжительную интрижку…
– Поедем в город, – вставая, сказал я.
Она ничего не ответила, пошла вслед за мной к машине.
– Коля, постой, – донесся ее голос из-за спины.
Я обернулся.
– Пойдем, сходим к тому кургану – сказал я, взглядом показывая на находившийся неподалеку курган.
– Пойдем, – согласилась она, – говорят нельзя подходить близко к ним.
– Боишься? – улыбнулся я, смотря в ее грустные глаза.
– Да.
– Живых нужно бояться, давай руку.
Не колеблясь, она вложила в мою руку свою маленькую, нежную кисть.
– Коля, не обижайся, просто….
– Оксана, – перебил я ее, – пробуй мыслить не сравнительным анализом или вообще не мыслить. Всё случится так, как должно случиться, глупо противиться. Нужно почувствовать энергию, которая движет нами и отдаться в ее распоряжение. Именно она привели меня сюда, потому что здесь то, чего я давно желал.
– Что, Коль? – взглянула она, увлажнившимися глазами.
– Любовь, живущую в тебе и во мне.
Стоило мне произнести это магическое слово, и в ту же секунду мой спящий вулкан взорвался, выбрасывая колоссальное количество раскаленной лавы, в тепле, которого может вечно греться все живое. Это тепло настоящее, не эфемерное или ментальное, оно вполне осязаемо, и Оксана почувствовала его.
– Коль, я так этого боюсь.
– Глупо, идем.
Я вел ее, держа за руку, к кургану, видевшем Батыя, Тамерлана и возможно самого Чингисхана.
Мне хотелось говорить с ней, но слова в моем сознании не приобретали нужной формы. Слова стали бессмысленными, мое молчание и зажатая ее рука в моей значили гораздо больше чем все то, что люди смогли уместить в формат слов. Молчание превратилось в золото!
Мы стояли в центре кургана, окруженные огромными валунами. Она повернулась ко мне, я взял ее свободную руку. Не отрывая взгляд от ее глаз, произнес:
– Я люблю тебя.
– Коля, я ничего не понимаю, я не знаю, что со мной происходит.