Когда первая жена удалилась, судья приказал убрать помещение, предназначенное для новой жены. Все было приготовлено для приема, и судья ждал в нетерпении. Наконец появились носильщики с большим сундуком, накрытым зеленой тафтой.
— Эй, приятель, что это вы сюда принесли? — обратился судья к одному из них.
— Вашу невесту, о господин, — ответил носильщик, спуская сундук и ставя его на пол, — можете откинуть крышку и посмотреть.
Так он и сделал и увидел девицу ростом в три с половиной локтя, у которой не было ни единой черты без изъяна, ни одного члена без недостатка.
— Боже милостивый! — воскликнул судья. — Да разве можно жениться на этом чудовище?
Красильщик знал наперед, что изумлению судьи не будет предела. Он вошел в комнату, и, увидев его, судья завопил:
— Негодяй! За кого ты меня принимаешь? Проделывать подобные шутки с судьей — верх наглости! Трепещи, как бы я не прогневался. Немедленно пришли мне ту из своих дочерей, чья красота, я знаю, вне всяких сравнений.
— Господин мой, — ответил красильщик, — оставьте ваши угрозы! Прошу вас, успокойтесь! Клянусь вам тем, кто отделил свет от тьмы, — других дочерей у меня нет и не было! Лишь эта, которую вы видите. Я говорил вам, я повторял, что эта девица — не для вас, но вы не поверили! Кто же достоин упрека — вы или я?
Судья стал понемногу успокаиваться; он напряг свою память и рассказал красильщику об утреннем посещении. Тот сказал:
— О господин, та прекрасная незнакомка, которая сегодня утром ввела вас в заблуждение, послужила чьим-то намерениям вас обмануть. У вас есть недоброжелатели?
Судья умолк. После недолгого молчания он наконец сказал:
— Да. И я понял — таково наказание, которое я заслужил. Поэтому — умоляю — не будем затягивать разговор! Прикажи, ради бога, носильщику забрать отсюда твою дочь и отнести ее туда, откуда ее принесли. Тысячу золотых по праву оставь себе, и больше не будем упоминать об этой истории!
Красильщик согласился, и судья остался ни с чем. Происшествие в доме судьи стало известно всему городу, и все смеялись и радовались тому, что судью так провели.
Муваффак тем временем посоветовал мне явиться к халифу и рассказать ему обо всем, что со мной случилось. Я послушался и отправился к повелителю правоверных, который внимательно выслушал мой подробный рассказ и упрекнул меня за то, что я не открылся раньше. Он пожаловал мне халат и алмазный перстень со своей руки. Угостившись в халифском дворце шербетом, я вернулся к своему тестю и нашел присланные в подарок шесть больших отрезов персидской парчи — золотой и серебряной, два куска камки и прекрасного персидского скакуна в дорогой упряжи. Более того, после моего рассказа халиф решил вновь назначить Муваффака наместником в городе, а судью заставил принять под свой кров безобразную дочь красильщика в наказание за склонность к обману. После этих перемен я послал в Мосул гонца с известием о своем положении, так как отец не получал от меня никаких вестей со времени отъезда. Гонец возвратился и сообщил, что мой отец скончался от горя, узнав о том, что мой отряд попал в руки арабов-бедуинов, и думая, что эти разбойники растерзали меня на кусочки. Трон перешел к моему двоюродному брату Ахмад-эд-Дину Зангуи, который дожидался моего приезда, чтобы передать мне царство.