Пока Лиза путанно объясняла причины авантюры и что «времени было жаль на объяснения и вообще, мы же так похожи!» – я терпеливо сидел на диване, вполуха слушал и размышлял о своём, о Дасе и родителях. Когда Лиза закончила, Араб окликнул меня и, оглядев обоих, сообщил:
– Соблазн обидеться за этот детский розыгрыш был, конечно, велик… – на этом месте мы пристыженно переглянулись, но Араб махнул рукой: – Впрочем, это получилось достаточно забавно. Поэтому я воспользовался поводом и навестил своего знакомого, рассказал о вашей надписи. Он готов вам помочь.
Лизка подскочила от восторга, да и я воодушевился. Знакомый Араба жил в Москве и связаться с ним можно было по телефону – договориться непосредственно о встрече – или написать на электронную почту. Араб, видя, что нам не терпится поскорее заняться надписью, отпустил нас с миром и попросил заглянуть потом, рассказать, что же это была за надпись.
– Что это… на самом деле, – уточнил он с загадочной усмешкой.
Мы рванули ко мне домой со всех ног – нож теперь жил у меня, после того, как Лизина мама однажды его чуть не нашла во время генеральной уборки квартиры. У меня-то искать под подушками дивана бабуля начала бы только в одном случае: если бы я её об этом крепко попросил. Ну или когда по весне она устроила бы ежегодную уборку, по масштабам сравнимую с военными учениями, приурочивая её к Чистому Понедельнику.
В любом случае, летом в моей комнате можно было спрятать что угодно, хоть нож, хоть сундук с пиратским золотом, хоть полк гренадеров.
Для начала мы решили написать на почту – прислать фотографию, а дальше видно будет. С фотографией и самой было не так-то просто, ведь по здравому размышлению мы поняли, что «светить» настоящий спецназовский нож не стоит. Во-первых, это просто холодное оружие, а во-вторых, нож-то непростой, кто поверит, что мы его у дороги нашли? Как я понял, раньше НРС вообще был засекречен – мама не горюй…
Аккуратно вырезав надпись так, чтобы было непонятно, на чём она выгравирована, мы отправили письмо и, рассудив, что почту люди проверяют в лучшем случае пару раз в день и глупо ждать ответа через минуту после отправки, отправились к Сане через заход Лизы домой – тихонько закинуть вещи. Как её родители до сих пор ничего не заподозрили, я не знаю, но, с другой стороны, мало ли какие бывают родители. Мои так вообще, даже не обратили внимания, что от них сын съехал.
Как назло, на полпути к Сане мы попали под ливень с уклоном в грозу – та ворчала где-то вдалеке, постепенно приближаясь к городу. Ни о каких прогулках речи уже идти не могло, и мы застряли у Шумахера – учили «Лёву» играть в дурака, хрустели гренками с сыром и периодически поглядывали в окно восьмого этажа – как там, просвета между тучами не видно?