, но сейчас почему-то не хочет быть собой.
Я окончательно запутался и не сразу расслышал, что Саня что-то говорит, зацепил только самый конец фразы:
– … не нравится мне это.
– Что не нравится? – автоматически переспросил я.
– Всё, – вздохнул Саня. – В этой истории – абсолютно всё. Это нереально как-то: была война, а мы о ней вообще ничего не знаем, по соседству с нами живут её ветераны, а если не знаешь этого – то и не догадаешься… Ну вот девятого мая, например, сразу видно, кто ветеран! А тут…
– И что предлагаешь?
Саня, который только что призывал подождать или вообще никуда не ходить, сплюнул вниз, покосился на Лизу, подумал немного и предложил:
– Навестим его ещё раз, что ли? В лоб спросим, что случилось.
– Поддерживаю! – тут же отозвалась Лизка.
– Ну, если у нас демократия, то мой голос уже ни на что не влияет, – хмыкнул я. – А если абсолютная монархия…
– То кто король? – тут же заинтересовалась Лиза.
– Королева, как в Британии, – пошутил я, балансируя на тонком краю между издёвкой и подначкой. Лизка поняла, вспыхнула, а вот Саня только пожал плечами:
– Так идём?
– Идём… – я аккуратно задвинулся вглубь и только там встал, придерживаясь за стену. Сидеть – не страшно. А вот вставать… как-то не по себе, особенно когда ветер в спину толкает.
Спускались мы ещё дольше, чем забирались наверх. Туда – знай себе карабкайся, подсаживай Лизку, а вот вниз то ли спрыгивать надо, то ли медленно и аккуратно слезать. Понимаю я кошек, которые на дереве орут: «Снимяу-ути меняу-у-а!»
Впрочем, наш спуск завершился благополучно, если не считать пары ссадин – а кто их считает? – и того, что Лизка подвернула ногу и полдороги хромала, но при этом даже не открыла рта, чтобы пожаловаться. Вот это я понимаю – мужик. Да у меня тогда половина одноклассников – бабы, что бы они там в штанах ни прятали.
Пока мы дошли до Бондарева, мне дважды звонили родители. Первый раз я не услышал, а второй проигнорировал, рассудив, что сейчас есть дела поважнее, а мама если что вечером по скайпу вызовет. Если, конечно, ей и впрямь я вдруг понадобился, а не так, исполнить родительский долг, узнать, как у сына дела и что он на ужин кушал…
Поднимаясь на второй этаж, я обернулся к Лизе с Саней с вопросом, что говорить-то будем, зачем пришли. Вопрос был не праздный, я и честно-то на него ответить не мог, не то что «официально». Ну а какие были причины, что мы сюда сорвались, кроме неоформленных, неясных чувств, что что-то не так, и желания разобраться, что именно? Саня призадумался и остановился, Лизка по инерции преодолела ещё пару ступенек, но потом задумалась и она. Так и мы и стояли где-то между двумя этажами, ближе ко второму. Глядели друг на друга и думали.