Решение отреставрировать замок было спонтанным и неудержимо сильным. Настолько, что перед ним не устояла ни одна бюрократическая препона. Влияние и, главное, деньги сделали свое дело. То, что осталось от некогда величественного замка, на тридцать лет перешло в аренду олигарху, а ныне и меценату Владиславу Дмитриевичу Закревскому. А до кучи еще и обязательства, связанные с полной реконструкцией замка, развитием инфраструктуры, налаживанием нового туристического маршрута.
К черту туристические маршруты! К праздношатающимся туристам он испытывал лютую ненависть. Но вот с инфраструктурой, как ни крути, нужно было что-то решать. Замок нуждался не только в реставрации, но и в последующем должном уходе. От любезно предложенной администрацией ближайшего городка бригады строителей Закревский отказался, выписал специалистов из Москвы, но вот штат обслуги пообещал нанять из числа местных жителей, а штат этот виделся немаленьким.
Но выяснилось, что деньги могут далеко не все. Выяснилось, что за ходом реставрационно-строительных работ кто-то непременно должен наблюдать. Первое время Владислав Дмитриевич возложил эту обязанность на Вениамина, и, надо сказать, тот неплохо справлялся. Но длительные командировки незаменимого во многих делах секретаря изрядно напрягали, нужно было искать другой выход. И, на счастье Владислава Дмитриевича, он нашелся.
С художником Йосипом Литошем они познакомились в Киеве на какой-то там, Закревский уже и забыл какой, выставке. Статный, смуглый, с благородными чертами лица и королевской осанкой, Литош привлекал к себе внимание даже в той разношерстной толпе, которая характерна для подобных сборищ. Впечатление не портили ни широкие, подпоясанные красным кушаком шаровары, ни расшитый золотом кафтан, ни стянутые в конский хвост смоляно-черные с проседью волосы. Литош выглядел одновременно необычно и органично. Но отнюдь не колоритная внешность привлекла к нему Владислава Дмитриевича, а кое-что другое. Литош оказался не просто художником, он был патриотом своей страны, патриотизм его подчас доходил до фанатизма, но это не мешало ему оставаться одним из немногих знатоков и почитателей истории земли карпатской. Одного лишь упоминания Рудого замка хватило, чтобы похожие на уголья глаза зажглись азартным блеском.
– Рудый замок? – Голос у Литоша был густой, громкий, под стать крупной фигуре и размашистой душе. – Это ж поистине чудо! Я видел старые чертежи, замок в равной мере уникален и безнадежен. Чтобы возвести стены, много ума не нужно, любезный мой Владислав Дмитриевич, были бы деньги. Но что толку, если всякая реставрация убьет саму душу замка!