— А устраивать на кладбище концерты — это, по-твоему, нормально? — Марта кивнула на флейту.
— Почему же на кладбище? — удивился незнакомец. — В парке, на летней сцене. Мы любим с Гримом иногда прогуляться по ночному парку.
— С флейтой?
— А почему бы и нет? Здесь, по крайней мере, мы никого не потревожим.
— Никого, кроме покойников. — Марта поежилась. Вслед за рассветом на кладбище прокрался туман, и старые кресты теперь наполовину тонули в его мутном мареве.
— Странные какие у тебя фантазии, — усмехнулся парень и, не спрашивая разрешения, набросил на Мартины плечи свою куртку.
Наверное, стоило бы показать характер, отказаться от таких сомнительных знаков внимания, но, во-первых, ей было и в самом деле холодно, во-вторых, настраивать против себя единственного человека, способного вывести ее обратно к клубу, было глупо, а в-третьих, уж очень хорошо пахло от его куртки — туманом, полынью, дымом осенних костров и, кажется, можжевельником.
— Я не представился. — Парень протянул Марте ладонь. — Арсений, местный житель.
— Марта. — Его рукопожатие было сильным, точно здоровался он не с девушкой, а с мужиком. — Не местная жительница.
— Это я уже понял, что не местная. — Арсений хмыкнул, вытащил из кармана джинсов какой-то пузырек, ссыпал на ладонь горсть таблеток, не считая, забросил в рот. — Витамины, — сказал в ответ на многозначительное Мартино молчание.
Она не стала комментировать эти его «витамины», оглядела тонущее уже не в темноте, а в тумане кладбище, сказала:
— Я заблудилась тут.
Он ничего не ответил, лишь молча смотрел на нее сквозь желтые стекла очков. Желтые! Значит, очки не корректирующие зрение, а так... ради понтов. Глупых понтов, надо сказать, потому что в темноте и без очков-то не особо хорошо видно. И вообще, он какой-то странный, неправильный. Гуляет ночью в парке, играет на флейте для своей монструозной собаки, носит нелепые очки, глотает какие-то сомнительные витамины.
— Заблудилась, понимаешь? — повторила Марта, рассматривая тонкий шрам в виде буквы U на его левой скуле.
Ответить Арсений так и не успел, потому что лежавший у его ног пес вдруг вскочил на ноги, ощерился и тихо зарычал. Он рычал не на Марту, он смотрел на что-то позади нее, и глаза его снова отливали красным.
— Почему?.. — Она хотела спросить, почему у пса такие странные глаза, но Арсений не дал ей такой возможности.
— Давай-ка продолжим нашу беседу в более подходящем месте. — Он улыбался вполне дружелюбно, но ладонь его сжимала Мартино запястье мертвой хваткой. — Тебе ж, наверное, хочется в клуб вернуться побыстрее. Я правильно понимаю?