— Генератор. Дело было не в пробках, а в генераторе, Марта. Ветром где-то оборвало провода, а генератор забарахлил, пришлось повозиться.
Они, все втроем, дружно обернулись на голос. Аким стоял на пороге гостиной, через его левую руку был аккуратно переброшен потемневший от воды дождевик.
— Хозяйка, я вижу, моя помощь уже не нужна. — Аким смотрел на Нату незабудково-синими глазами. Эти глаза казались единственно живыми на его старом, изборожденном глубокими морщинами лице. — Девочка, с тобой все в порядке? — В сиплом голосе прибавилось тепла, когда старик обернулся к Марте.
— Да, Аким, спасибо. — Она бодро улыбнулась. Ната прикрыла глаза. По части лжи и лицедейства ее внучка могла дать фору даже ей. — Я просто упала и подвернула ногу. Вот! — Девушка вытянула перед собой ногу. Правая лодыжка и в самом деле распухла. Похоже, без врача не обойтись. — Шла к тебе и упала.
— Ты должна быть осторожнее, Марта. — Аким покачал головой, а потом деловито добавил: — Нужно приложить лед, я сейчас принесу.
Он ушел, не дожидаясь разрешения. Ната невесело усмехнулась. Похоже, в этом доме права хозяйки у нее только формальные. Ладно, думать сейчас нужно совсем о другом.
— Марта, как ты себя чувствуешь?— спросила она, рассматривая грязь на своих манжетах.
— Уже хорошо, Ната. Спасибо.
— В таком случае, я надеюсь, тебе не составит труда перейти в библиотеку, нам с Арсением нужно кое-что обсудить.
А вот сейчас девочка выдержала удар достойно. Молча кивнула, так же молча встала с дивана, наступив на травмированную ногу, лишь едва заметно поморщилась.
— Я помогу. — Крысолов галантно подхватил ее под локоть.
— Спасибо, я сама. — Марта вежливо, но холодно отстранилась. — Ты нужен Нате, а я могу дойти до библиотеки и без посторонней помощи.
— Как скажешь. — Крысолов привычно пожал плечами, но даже желтые стекла шутовских очков не смогли скрыть досаду в его взгляде.
Творец, 1923 год (Эвтерпа)
Он все-таки купил ей рубиновый браслет. Не сразу, не за деньги, вырученные от продажи портрета мертвой Амели. Ему понадобилось долгих четыре года, чтобы встать на ноги и почувствовать уверенность в своих силах.
Лучше бы не покупал... Сменив незатейливый, но полный жизни гранатовый браслет на сияющий мертвым светом рубиновый, Адели тоже изменилась. Она больше не желала быть его музой, не хотела позировать часами, как это случалось раньше, она даже не пришла на его самую первую, самую важную выставку. Адели хотела одного — денег! Денег и той яркой мишуры, которую можно на них купить. Платья, перчатки, украшения, рюшечки-побрякушечки, мертвый рубиновый браслет... Его страстная, неуемная Эвтерпа куда-то исчезла, уступив место жадной и ненасытной фурии.