Сильвия мягко засмеялась:
— Это намек, Дэнни? Насчет благодарности дамы, подвергшейся опасности?
— Это вопрос чести! Некоторые женщины предпочитают сопротивляться перед сдачей, как боксер, который разогревается перед выходом на ринг.
Она поднялась на колени и стала отряхиваться от сена.
— Самое меньшее, что я могу сделать, Дэнни, — сказала она, — это доказать вам свою признательность.
Луч луны освещал ее от плеч до колен, оставляя в темноте голову и ноги. Знала она об этом? Я решил, что знала.
Быстрым движением она освободилась от платья и бросила его на сено. У меня пересохло в горле. Под платьем у нее были лишь белые трусики и чулки на кружевных черных подвязках. При свете луны ее высокие и крепкие груди казались сделанными из белого мрамора.
Она опустилась на колени около меня, взяла у меня из рук «магнум» и бросила его на платье.
— Значит, начинают с того, что снимают доспехи? — прошептала она. Ее правая рука обхватила меня за плечи, толкнула — и вот Сильвия уже упала на меня, прижимаясь горячими губами к моим. Я схватил ее за плечи, крепче привлек к себе, потом мои пальцы осторожно заскользили по ее спине к резинке трусиков… Она вздрогнула всем телом, и кончик ее языка коснулся моего…
Мои руки неутомимо трудились, высвобождая из-под шелковых трусиков бедра. Где-то в ночи послышался победный крик ночной птицы.
Мои часы показывали два часа пять минут. Пейзаж по-прежнему купался в лунном свете, но воздух посвежел. Сильвия в своем сверкающем платье стояла около фургончика. Она больше не дрожала.
— Дорогой, — сказала она, — я не хочу возвращаться в этот дом, во всяком случае сейчас, когда там труп в свинарнике.
— Ты не можешь поступить иначе, ласточка, — терпеливо объяснил я. — Из-за девушек. Если ты не вернешься, Толвар и компания забеспокоятся, запаникуют и тогда могут приняться за девушек. Ты должна вернуться.
— А труп? Что ты собираешься делать? Ведь нельзя же оставлять его так?
— Я уже однажды известил полицию, и они сочли это скверным розыгрышем. Если я повторю этот номер, они непременно задержат меня.
— Но ведь нужно что-то делать!
— Я думаю над этим, успокойся. Ты просто постарайся сделать вид, будто ничего не случилось. Я через день вернусь, возможно, с конкретным планом. Не волнуйся, мой ангел.
— Хорошо, Дэнни, — с улыбкой ответила она, — Как скажешь. Ты можешь меня поцеловать… даже в твоих доспехах!
Прощальный поцелуй растянулся на пять минут. В конце концов я пересек дорогу и влез в свою машину. Пока я закуривал сигарету, фургон отъехал и исчез в аллее, ведущей к дому.