Обзор затрагивающих промышленность законов, принятых за период с 1933 по 1938 год, показывает, насколько трудно было сопротивляться режиму.
Акт рейхстага о чрезвычайных полномочиях от 24 марта 1933 года позволил Гитлеру пренебречь конституцией: насильственное приобщение к идеологии нацистов положило конец либерализму в индустрии.
Декрет министерства экономики от 27 февраля 1934 года распускал существующие экономические организации, тем самым подписав приговор самоуправлению промышленности.
Закон о защите государства от 21 мая 1935 года вкупе с секретным декретом вынудил промышленность перейти на военные рельсы, и малейшее неповиновение рассматривалось как предательский саботаж.
Четырехлетний план, принятый 13 октября 1936 года, устанавливал главенство Геринга над Шахтом в экономике, тем самым устраняя этот последний тормоз на пути экономической тирании нацистов[69].
Закон от 26 июня 1938 года, предоставивший правительству право распоряжаться рабочей силой по своему усмотрению, создал предпосылку для жестокой эксплуатации военнопленных, за что победившие союзники подвергли наказанию многих лидеров промышленности.
Тем не менее люди изыскивали средства сопротивления власти, осуществляющей тотальный контроль.
Чаще всего удавалось уклониться от участия в нацистских проектах по выпуску требуемой ими продукции под разными предлогами: то отсутствует необходимое оборудование, то не хватает рабочих рук, то для финансирования данного проекта недостаточно средств, то данное предприятие не приспособлено для производства данной продукции.
Но как 20 января 1948 года во время суда над «ИГ Фарбен» заявил Клеменс Ламмерс: «Контролирующие органы нацистов постоянно следили за всеми этими возражениями и устраняли их: например, требовали предоставить нужные средства, сырье либо материалы, либо привлекали специалистов… Я имел возможность наблюдать за этой борьбой».
Все гамбургские судовладельцы, встревоженные тем, что происходит с Имперским объединением германских промышленников и с отдельными промышленными концернами, приняли решение вступить в партию нацистов. Это давало возможность устранить обычный предлог для внедрения комиссара на верфи, так как присутствие комиссара считалось необходимым только на предприятиях, не охваченных нацистским влиянием, с тем чтобы он направлял их деятельность в нужном власти направлении.
«И нас никогда не беспокоили», – сказал мне глава старейшего судостроительного концерна Гамбурга. Он продолжал:
«Нас предоставили самим себе – ведь официально все мы были членами партии, – и мы могли выражать свое мнение, не опасаясь, что нас выдаст подсадная утка.