Кулаев не знал, чьи это окна. Соболева? Или это квартиры его друзей? Как бы ему хотелось порадовать их всех — бежать от окна к окну, стучать, стучать подряд: «Товарищи! Он жив, жив! Мы нашли его!»
И он представил себе, как сразу ярко осветится весь поселок, выскочат из домов люди — летчики и их жены, солдаты из батальона аэродромного обслуживания, официантки, работники клуба — все, все. И те, кто хорошо знал Соболева, и те, кто лишь однажды встречался с ним, и те, которые, подобно Кулаеву, совсем не видели и не знали его.
Он с отчетливой ясностью ощутил свою личную ответственность за доверие, оказанное ему всеми этими людьми, бодрствующими или спящими, но одинаково ждущими одной, только одной вести.
Кулаев повернул обратно, побежал вниз по крутой тропинке.
Через двадцать минут он был в дежурке. Кузовлев не удивился его приходу. Они сели у динамика селекторной связи и стали ждать. Скоро подошел бортмеханик и начал готовить машину.
Ровно в 8.30 они поднялись в воздух.
И снова круг за кругом, круг за кругом над темной стылой водой. Мешали тучи. Они шли цепями, как атакующие: темная клочкастая цепь, за ней просвет, заполненный белесой моросью, и опять лохматая рваная туча.
В кабине МИ-4 сидели трое, трое разных по характерам, жизненному опыту, служебному положению людей, но сейчас они— едины. Едины в властном стремлении, подчинившем себе все их чувства, мысли, действия. Поиск стал их жизненной потребностью.
Кузовлев вышел на связь. Диспетчерская передала сводку погоды: «Облачность рассеивается, ожидается ясная погода, похолодание до минус пяти градусов».
Чистое небо — это то, что им надо. Похолодание — еще одно (посильное ли?) испытание для Соболева. Только бы успеть…
Каждый всплеск волны, каждый камень внизу стал фокусом душевных усилий. И они знали: теперь не ошибутся, не пропустят шлюпку-песчинку в море.
Иван греб, потом привставал на корточки, разминал ноги, снова опускался на дно шлюпки и снова греб. Греб, наклонившись на правый бок, а шлюпка черпала бортом воду.
На руках уже, наверное, мозоли. Хорошо, что у него ладони огрубели от турника и брусьев. Хорошо, что он, заядлый рыбак и охотник, знал, что такое настоящая стужа и ветер и как жжет кожу, когда обтираешься по утрам снегом.
Ветер. Волны все резче били в борта лодки, она уже не мягко поднималась на их спокойных спинах, а переваливалась с боку на бок. Ветер — значит, скоро исчезнет туман.
Лишь бы дождаться утра! С рассветом над морем появятся самолеты. Летчики будут всматриваться в темно-зеленую поверхность… Не зря он покинул остров — его ждет чистое утро. Скоро, скоро! Ветер рождается перед рассветом.